27-го января 1944 года для Ленинграда закончилось жестокое фашисткое испытание. В преддверии Дня снятия блокады петербургские музыканты поделились с Vashdosug.ru семейными историями о войне.
Лидер группы «Пилот» Илья Черт:
«Мой дед по матери, Михаил Бутков, во время блокады Ленинграда командовал дивизией, задачей которой было уничтожить или закамуфлировать здания и объекты на южных окраинах города, по которым фашисты, возможно, могли бы корректировать стрельбу. Стреляли они со стороны Вороньей Горы, что находится в Можайском. Это самая высокая точка в тех местах, и город был для фашистов, как на ладони.
Окраина Ленинграда в то время проходила в районе Кировского завода. Единственным «высотным» зданием на тот период там оставалась двухэтажная больница (ныне — ул. Маршала Говорова, 4). Деду дали приказ сровнять с землей это здание, ибо оно служило ориентиром для фашистской артиллерии. Но дед по роду занятий был архитектором и инженером. Ему стало жаль красивое, гармонично построенное здание, и он ослушался приказа, сумев со своей дивизией скрыть больницу камуфляжными сетками и тканью.
Цель была достигнута, а здание так и осталось неразрушенным. После войны в этом доме снова открыли больницу, а позже, в 70-х годах, там уже был оборудован роддом, в котором я, собственно, и родился 2 августа 1972 года. Учитывая смекалку и достижение поставленной первоочередной задачи, невыполнение данного приказа деду сошло с рук. Таким образом, мой дед спас и сохранил во время блокады тот самый роддом, в котором мне было суждено позже родиться».
Родные Стаса Маркова (басист «Пилота») всю войну провели в Ленинграде, пережили блокаду. Стас рассказывает, что они питались соевым молоком, которое получали в мизерных дозах на молочной кухне, до которой, конечно, еще надо было дойти под бомбежками и обстрелами.
На фото: бабушка Стаса Вера Васильевна Соловьева (1907 г.р.) с детьми (слева направо) Игорем, Раисой (мамой Стаса), Вячеславом.
Мама Стаса Маркова вспоминает случай, которому была свидетельницей:
«Это произошло в феврале 1943-го года. Наш отец лежал в госпитале, который располагался в здании школы на углу Садовой и Майорова. Мы ехали с мамой и моим средним братом на трамвае, а старший брат Игорь был в школе. И в этот момент началась бомбежка. Самолет летел как раз над Садовой, и бомба попала в трамвай, во второй вагон, а наш, первый, отцепился. И наша мамочка начала кричать водителю: «Гони! Гони!». Он увеличил скорость, и мы без остановки ехали до Инженерной улицы. И вот, когда мы вышли из вагона и пошли домой, нам навстречу шли дворники с лопатами. Мама спросила: «Куда вы идете?». И они ответили: «Мы идем собирать трупы после бомбежки».
Директор группы «Чё Морале» Дмитрий Сеферов:
«Мои бабушки рассказывали мне о блокаде. Я эти истории помню хорошо. Рассказывали, что квартирах не было ни воды, ни электричества. А вот парикмахерские, например, работали. И театры… Жизнь продолжалась — но в экстремальных условиях постоянного стресса, бомбежек и обстрелов.
Бабушка по отцовской линии — Сусанна Николаевна — была парикмахером. Работала на Загородном проспекте. Артобстрел однажды застал ее прямо на рабочем месте — взрывом снаряда, упавшего совсем близко, в парикмахерской выбило окна. Все, кто был внутри, пострадали от осколков стекла.
Дед Николай Львович был шофером. До 1943-го года он возил в Ленинграде какого-то большого начальника. Дед жил со своей первой женой в доме на Невском проспекте. Брак этот трагически оборвался: при очередном артобстреле дом оказался наполовину разрушен мощным взрывом, и половина квартиры буквально исчезла. Жена погибла под обломками, а дед остался жив только потому, что находился в этот момент на кухне — готовил завтрак… А в 1943-м году деда «перебросили» на Дорогу жизни — водить грузовики. Когда Красная Армия стала наступать, дед с фронтом шел все дальше и дальше на запад и дошел до Берлина.
Дед Николай Львович (справа) с боевым товарищем.
Мой дядя Толя тоже застал блокаду. Ему было всего 10 лет, но и он помогал семье выживать: охотился с рогаткой на голубей (на Владимирской площади). Уже будучи взрослым, он смеялся: ощипанные голуби казались такими крохотными, однако, сохраняли людям жизнь…».
Бабушка Сусанна Николаевна и дядя Толя
Лидер группы «Billy’s Band» Билли Новик рассказал эпизод из жизни бабушкиной подруги Ирины:
«С наступлением полной блокады, голода, холода и темноты многие люди (родственники, соседи, товарищи) стали съезжаться: так было теплее, легче вести хозяйство, заботиться об умирающих. В семье Ирины помимо матери, отца и сестры появились бабушка, тетя и племянник. Ирина взяла на себя всю основную работу, ходила получать хлеб, разумно распределяла еду между всеми членами семьи, поддерживала чистоту в доме.
Регулярно квартиру посещала дворник Варя, в обязанности которой входило выявление трупов на дому (люди часто скрывали умерших родственников, чтобы продолжать получать хлеб по их карточкам). Однажды она принесла Ирине повестку из военкомата (уже вовсю шла мобилизация женщин, так как мужчин почти не осталось). Мол, милая, ты одна всё тянешь, беги отсюда, здесь все равно все умрут, спасайся, в армии хотя бы плохо, но кормят. Ирина, несмотря на возможные репрессии, решила, что не может бросить родных, и написала отказ. Дворник, со слезами на глазах, призналась, что это она сама ходатайствовала в военкомате о призыве Ирины, чтобы спасти ее.
Когда умер ее горячо любимый отец, Ирина завернула тело в простыню и на санках повезла на Смоленское. Там уже были вырыты большие ямы. Ирина отвязала труп, но физической силы столкнуть его в яму не хватало. Она в слезах неожиданно для себя самой стала кричать и ругаться на тяжеленный труп и все-таки спихнула его».
 Воспоминания выж. Источник: Воспоминания выж. Автор: Воспоминания выж
Прасковья Васильевна Князева |
Лидер группы «КняZz», Андрей Князев:
«Моя бабушка по отцовской линии Прасковья Васильевна Князева пережила блокаду Ленинграда, как и многие героические женщины того времени. Война застала её в самом расцвете лет — в ту пору ей было 22-23 года. Во время блокады она и другие девушки копали противотанковые рвы, и по её рассказам, немцы закидывали их листовками со следующим содержанием: «Русские дамочки, не копайте ямочки, придут наши танки и зароют ваши ямки». Также она служила в МПВО — местной противовоздушной обороне. Имела поощрения за очистку города от льда и снега. Была награждена медалью «За оборону Ленинграда». Впоследствии дождалась мужа с фронта, родила двоих детей».
Дмитрий Максимачёв, лидер «Большого Stereoфонического Оркестра»:
«Моя бабушка Александра Петровна Пашкевич жила с двумя детьми (мои тетя и дядя) в Ленинграде, когда началась блокада. Им было 6 и 1 год. Почти сразу бабушке было настойчиво предложено эвакуировать старшую дочь. Грозили, что не дадут детских карточек, а это очень серьезно. И вот вечером она заранее отнесла вещи, а наутро бабушку что-то остановило, и она решила оставить дочь с собой. Пошла забрала тюк с вещами. Мне вообще сложно это представить... Она подумала, что как-нибудь прокормятся. «Помрём — так лучше вместе...». Состав, в котором дети должны были ехать, разбомбили.
Жили они в комуналке на 8-й линии Васильевского острова. Бабушка работала прямо напротив, на табачной фабрике Урицкого. Каждую смену работникам разрешалось выносить по одной-две папиросы. Курево удавалось скопить, обменять на хлеб. В конце 42-го их всех троих эвакуировали по Ладоге в Кемеровскую область. После войны удалось вернуться на 8-ю линию».
 Воспоминания выж. Источник: Воспоминания выж. Автор: Воспоминания выж
Евгения Виссарионовна Алмазова |
Лидер группы «Non Cadenza» Саша Алмазова:
«О том, что происходило с моими родственниками во время войны и блокады, я знаю во многом благодаря своему отцу, писателю Борису Алмазову. История нашей семьи в годы войны была тесно связана с Дорогой жизни, которая начиналась от Пороховых и шла по Рябовскому шоссе на станцию Ржевка. Как раз на Дороге жизни — у моста через речку — до сих пор стоит четырехэтажный дом (теперь №59). Отсюда уходила на фронт моя бабушка Евгения Виссарионовна Алмазова (урожденная Лопухина) — лейтенант медицинской службы.
Из этого же дома на фронт ушел ее старший брат Борис — капитан артиллерии.
Борис Виссарионович Лопухин - на фото первый слева. Все погибнут в августе 1941 года под Приозерском (Хиттола).
Бабушка рассказывала, что трасса Дороги жизни была не одна. Она менялась, поскольку ее бомбили и обстреливали. Кроме того, на станции Ржевка, где теперь КАД, как-то взорвался эшелон с боеприпасами. Взлетело на воздух несколько вагонов со снарядами. Говорили, что какой-то офицер успел отцепить горящие вагоны и увести состав к Пискаревке. Взрыв был такой страшной силы, что колеса от вагонов летели до Пороховых и даже до Жерновки. Но удивительно, что взрывная волна прошла над нашим домом, а с него даже крышу не сорвало.
 Воспоминания выж. Источник: Воспоминания выж. Автор: Воспоминания выж
Прабабушка Олимпиада Осиповна Лопухина (справа) |
Для меня и Ржевка, и забитая машинами трасса, и даже КАД, повисшая прямо над развалинами школы, где папа ходил в первый класс, не просто окраинный район. Нельзя сказать, что здесь корни нашей семьи, но здесь горькие страницы моей родословной. Сюда, на Ржевку, к пережившей дистрофию и — фактически — смерть моей прабабушке вернулась с фронта, с перебитым позвоночником и медалью «За оборону Ленинграда», моя бабушка.
Борис погиб смертью храбрых в августе 1941-го года под Приозерском. Ровно через три года в день, час и минуту его смерти родился мой отец, потому и унаследовал его имя».
Лидер группы «Маркшейдер Кунст» Сергей Ефременко:
 Воспоминания выж. Источник: Воспоминания выж. Автор: Воспоминания выж
Бабушка Татьяна Петровна Пуховикова |
«Моя бабушка — Татьяна Петровна Пуховикова — работала на Кировском заводе, а дом, где они жили с ее мамой, был на Васильевском острове. Во время блокады опасность исходила не только от бомбежек и артобстрелов немцев: из-за жестокого голода в Ленинграде были случаи убийства и людоедства.
Особенно опасно было возвращаться с работы. На заводе работали несколько дней подряд (ночевали там же), а на выходной всех отпускали в город. Не возвращаться домой было нельзя: при любой возможности бабушка носила домой еду. А дорога от Кировского завода до Васьки, особенно зимой, в темень и стужу, была страшной. Иногда из подворотен появлялись люди и шли к тебе явно с недобрыми намерениями. Бабушке от них, к счастью, удавалось уйти. Она сумела пережить блокаду. Я очень хорошо помню бабушку, ее характер. Таких людей — переживших блокаду — уже трудно чем-то сломить».
Редактор благодарит всех, кто принял участие в создании этого материала, и поздравляет читателей с памятной датой — Днем снятия блокады Ленинграда!
