В то время как мы вроде бы договорились считать фотографию моментальной, признали в случайности наивысшую удачу и возвели в культ решающее мгновение, британский фотограф, лорд Чарльз Марч приехал в Петербург поделиться прямо противоположными идеями. Его выставка «Интерпретация природы», открывшаяся в Мраморном дворце, по сути, — странная коллекция фотографий деревьев из родового поместья Марча, результат так называемого «slow process»...
Долго и упорно дергая рукой и размазывая изображение с помощью цифровой камеры, Марч в итоге собрал несколько десятков однообразных картинок, черно-белых и цветных (разумеется, зеленых), в которых некоторые знатоки уже успели разглядеть и новый романтизм XXI века, и гипнотизм, и роскошь императорских садов России, и даже отчего-то — родченковский динамизм.
Кстати о Родченко... За свое знаменитое дерево, снятое подобно «Трубе» Ренгер-Патча, он был обвинен в плагиате и, отбиваясь от обвинений, так писал в своем эссе «Крупная безграмотность или мелкая гадость»: «Дерево "с пупа" сотни лет вбивали живописцы, а за ними фотографы, и когда я даю дерево, снятое снизу вверх, подобно индустриальной вещи — трубе, это — революция в глазу обывателя и старого любителя пейзажей. (…) В фотографии есть старые точки, точки зрения человека, стоящего на земле и смотрящего прямо перед собой или, как я называю — "съемки с пупа", аппарат на животе. Против этой точки я борюсь и буду бороться, как это делают и мои товарищи по новой фотографии».
 «Эпилепсия» в фот. Источник: «Эпилепсия» в фот. Автор: «Эпилепсия» в фот
|
 «Эпилепсия» в фот. Источник: «Эпилепсия» в фот. Автор: «Эпилепсия» в фот
|
Лорд Марч если и боролся, то со всеми точками сразу, ибо у него в прямом смысле нет опоры, мы не знаем, стоит он или идет, кружится или машет рукой, смотрит ли вообще в объектив, но камера его предпочитает избегать этих самых точек и не замирает, а движется, движется и движется.
Предваряя открытие экспозиции, организаторы как-то сходу и, конечно, шутя, окрестили Марча эпилептиком, с этой его дрожащей камерой, а манеру съемки, соответственно – эпилептической. Но Марч, напротив, аристократически сдержан, приветлив и даже весьма фотогеничен на фоне своих же метровых отпечатков. Он скромно благодарит через переводчика, отвечает на риторические вопросы собравшихся журналистов и раздает заранее подготовленные, подписанные каталоги к выставке. Очередь за этими фотоальбомами по своим размерам, давке и хамству толкающихся «поклонников» могла бы сравниться с советской очередью за дефицитом. Откуда вдруг в Петербурге такой интерес к Марчу, по правде говоря, не сразу приходит на ум.
Более десятка лет он работал рекламным фотографом, получил премию Ассоциации фэшн- и рекламных фотографов. Если вбить его имя в поисковике Google, можно увидеть Марча за рулем шикарного автомобиля, за игрой в гольф или просто в компании хорошо одетых, улыбающихся людей. Фотоаппарат лорд держит в руках с детства, эта выставка в Русском музее — вроде бы первая персональная, впрочем, едва открывшись в Мраморном, она в первый же день привлекла огромное количество посетителей, несмотря даже на почти минус двадцать за окном.
В рамках перекрестного года культуры Великобритании и России ценители современного искусства, рискуя расплескать в толпе единомышленников шампанское, объявили повальную англоманию и, сойдясь на смутном одобрении таланта Марча, молчаливо поблагодарили его за огромный триптих из коллекции, принесенный в дар Русскому музею.
Увидите ли вы в Чарльзе Марче нового гения фотоискусства или жертву обстоятельств и своих же могущественных друзей, которым под силу распахнуть двери любых галерей и представить на всеобщее обозрение то, что он снимал, по собственному признанию, исключительно для себя? Быть может, Марчу удастся погрузить вас в мир своих загадочных снов и видений, а быть может, он побудит вас немедленно отыскать новые имена в британской фотографии. В любом случае этот фотограф хочет, чтобы мы немного иначе думали о том, что видим перед собой. Это ли не повод воздержаться от однозначных оценок?..
