Впервые в
Эксперимент приводит к тому, что сознание героя раздваивается, и в одной телесной оболочке рядом с блестящим врачом поселяется мистер Хайд — безжалостный убийца, совершающий злодеяния одно за другим. Фоном для развития основной сюжетной линии становится картина современного общества, в котором ложь, насилие и лицемерие — норма жизни. И в этом контексте преступления мистера Хайда (жертвы которого, в первую очередь, — представители высшего общества, погрязшие в пороках) оказываются своего рода «санитарным мероприятием». Однако, приходится признать, что опыт Генри Джекилла проваливается: мечтая изменить мир, герой убеждается, что зло невозможно победить и гибнет сам. О премьере VashDosug.ru поговорил с исполнителем главной роли — артистом Кириллом Гордеевым.
— Расскажите, пожалуйста, о вашем новом спектакле «Джекилл и Хайд», над которым вы сейчас работаете. Что это будет за премьера?
— «Джекилл и Хайд» — мюзикл, написанный Фрэнком Уайлдхорном в
— Чем вам интересна эта история?
— Своей нетривиальностью, ведь это в
— Расскажите о работе над ролями, пожалуйста. Вам предстоит исполнить как раз роли доктора Джекилла и мистера Хайда. Удается ли сделать их разными, но при этом похожими? Они ведь
— В работе над ролью я равно уделяю большое внимание как драматической, так и вокальной подготовке. Это, наверное, моя первая такая огромная вокальная работа — ведь мой персонаж постоянно на сцене! (Смеется.) Вокал в этой роли особенно подчеркивает разницу между Джекиллом и Хайдом. Много приходится работать и с пластикой, она у моих героев разная: Хайд развязен, несдержан, агрессивен в движениях, Джекилл, наоборот, подтянут, аккуратен, как истинный лондонский джентльмен. Сейчас я как раз нахожусь в состоянии поиска и, честно признаюсь, это тяжело. Непросто приходится именно психологически, ведь нужно погружаться во все эмоции и чувства своих (таких разных!) персонажей. А я по сути своей перфекционист —
— Вам близок философский мотив спектакля: необходимая и одновременно невозможная борьба добра со злом?
— Отвечу словами, с которых и начинается спектакль: в каждом из нас сокрыто две сущности — добро и зло. Эта двойственность присуща каждому человеку, во всех нас она есть. Просто в спектакле это несколько гиперболизировано, переведено в область фантастики, но, в конечном счете, эта история про нашу реальную жизнь. Именно этим она мне и интересна. Ведь Роберт Льюис Стивенсон впервые в мировой литературе на роль абсолютного зла выбрал человека. До него, если я не ошибаюсь, абсолютное зло представало в облике драконов, духов, вампиров, оборотней, вурдалаков, сил тьмы и так далее, но не человека. Этот мотив мне очень близок и важен.
— Не боитесь ли вы в процессе погружения в эти вопросы открыть в самом себе
— Я хорошо себя знаю, поэтому нет, не боюсь. По натуре я очень добрый человек, конечно, не без сарказма. (Смеется.). На данный момент работать над образом Хайда для меня самое сложное, потому что нужно искать это нереальное зло, которого во мне самом нет. У Хайда извращенное чувство справедливости, он делает то, что Джекилл не смог, даже если бы хотел.
— Могли бы вы рассказать про режиссера этого мюзикла — Керо? Как складываются отношения с ним, интересно ли работать?
— Режиссер этого спектакля Керо, на мой взгляд, более близок русской театральной традиции, чем бродвейской. Он тяготеет к психологической проработке образов, достает чувства и выводит их на сцену, в любом эпизоде есть свой нерв. Он делает все это мастерски, на очень высоком уровне. Мне безумно нравится с ним работать, хоть это и не просто, но я чувствую, что росту в профессии. Насколько бы я не был вымотан после многочасовой репетиции «Джекилла и Хайда», я все равно счастлив приходить сюда на следующий день снова, чтобы продолжать репетировать. Это вдохновляет, окрыляет и дает силы работать дальше.
