Лето – краткосрочный дар небес, летом надо жить счастливо, даже если дождь и нет денег на Канары. Ну, если не счастливо, то испытывая сильные чувства. На этой неделе нового повода для художественного потрясения нет, но вспомним: кроме самих выставок впечатление создают места, где они проходят.
Вот, например, в Галерее Зураба Церетели открылась выставка Павла Голубятникова. Преданный ученик Петрова-Водкина, формалист в 20-е и испуганный соцреалист в 30-е, он занимался теорией цвета и пытливо исследовал его воздействие. Умер от голода в блокадном Ленинграде. Чемодан его работ жена увезла в эвакуацию, и только через тридцать лет их впервые выставили в музее. В работах Голубятникова есть влияние и кубизма, и символизма, но дарование их автора скромное. Зато место, где их покажут, – царство дарования масштабного.
Анфилады усадьбы князей Долгоруких на Пречистенке наполнены произведениями самого плодовитого скульптора нашей страны, чья слава смелой птицей перелетела океан, унося на хвосте десятилетнюю дискуссию о характере его творчества. Теперь, когда Церетели одарил Америку памятником жертвам 11 сентября, местные газеты начали выяснять «ху из ху» Зураб Константинович. Но мы бесплодные споры на эту тему оставили и к внезапному появлению Церетелиевых даров в родном городе привыкли. Ведь когда неделю идет дождь – плохая погода, а когда хлещет все лето, значит, климат у нас такой.
Попав к Церетели, неизменно поражаешься безмерной отзывчивости его таланта. Колумб, Бальзак, Фемида, христианские святые, советские интеллигенты, московский мэр с метлой – все они увековечены одним художником. В главном зале высится гигантское яйцо с неразлучными, как белок с желтком, Адамом и Евой внутри. Диву даешься, глядя на сотни сплетенных в любовном экстазе обнаженных тел, покрывающих гигантскую скорлупу этого плода неиссякаемой твор-ческой потенции скульптора. А этажи ярчайшей живописи мощным мажорным аккордом дополнят впечатление. Такое творчество в чемодан на тридцать лет не спрячешь.
