«Хорошего человека найти нелегко»: шок как искусство

В театре «Около дом Станиславского» зрителю показали убийство.

Маленькая премьера в театре состоялась вопреки обстоятельствам. Не в театральном кафе (до сих пор не решен вопрос с собственным зданием театра), а в репетиционном зале, не перед толпой благодарной публики, а перед двумя десятками посвященных, и главное — спектакль поставил не мэтр Юрий Погребничко, а его ученик Алексей Шендрик. Между тем, работа вышла искренняя, с пронзительной интонацией всечеловеческой нелюбви, подкрепленная мистической музыкой группы The Doors и мрачным мифом об Эдипе.

Спектакль отличает необъяснимое обаяние, в полной мере свойственное только работам Погребничко, но и здесь различимое, явственное. Что важно — у Шендрика оно гораздо более трагично, чем у его учителя. У первого даже отчаяние может быть красивым и светлым. У идущего за ним — всегда только страшным.

Конечно, это пока робкая режиссура, но очевидно талантливая. Шендрик взял за основу образцовый рассказ американки Фланнерри О`Коннор. Типичная для нее напряженная атмосфера, предчувствие беды, неожиданно жестокий финал. Язык мастера южной готики также сохранен, — бог знает как, но зритель успевает поймать в этом обманчивом сухом пересказе от третьего лица надрывную печаль, сковавшую автора и ее героев. На крохотной сцене медленно, как кукла на шарнирах, двигается Бабушка (сильная работа Натальи Поздняковой). Она — главная героиня, невзрачная, нелепая, жалкая. Семья ее не любит, но Бабушка не только в каждом их них, но в преступнике, встретившемся на пути, старается видеть «хорошего человека». С ущербной на первый взгляд философией справляется жестокая реальность — Бабушку, как и все ее семейство, расстреливает этот самый преступник по кличке Изгой.

Быстрое и будничное убийство действует на зрителя как электрошок. 60 минут, казалось, не происходило «ничего такого» — вживую звучала музыка (нетленки группы Джима Моррисона исполняет Суан Дао), Бабушка ходила от одного гитариста к клавишнику и что-то тихонько рассказывала про жизнь, поправляла цветок на шляпке. И вдруг...

Надо сказать, Шендрику вообще удалась фирменная эмоциональная отстраненность, присущая режиссуре его учителя. Все вроде бы происходит не с героями и не со зрителем, а где-то там, между сном и явью, между мирами. При этом сколько в этой отстраненности глубины и иронии. Страшная реальность в сухом остатке. Мистический круговорот жизни и смерти, добра и зла. Безжалостный Фатум.

Вплетенный в ткань повествования миф об Эдипе подчеркивает безусловную трагичность любой жизни. Преступление совершается «просто так», а думать Изгои и иже с ними будут потом. Любопытная деталь — согласно мифу Эдип, осознав свои преступления, себя ослепляет, а в спектакле сразу после убийства Изгой снимает очки. Символы, конечно, разглядеть непросто, но если уж получится — легко будет полюбить этот спектакль. Такой настоящий в общем потоке неприкрытой театральщины и безвкусицы.

фото - Михаил Гутерман