Как быть, если очень хочется петь и талант «на лицо», что представляют из себя популярные музыкальные телешоу, почему в России так мало качественной музыки, – на эти и другие темы Vashdosug.ru пообщался с молодым, но многообещающим исполнителем Львом Эльгардтом.
Обладатель шикарного баса и диплома Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, победитель международных конкурсов, Лев неподражаемо исполняет всемирно известные и всеми любимые хиты Луиса Армстронга, Элвиса Пресли, Фрэнка Синатры. А не так давно стал одним из участников нашумевшего проекта «Голос» – шоу, которое смотрят даже те, кто редко включает телевизор.
Лев, расскажите о «Голосе»: действительно ли данный проект отличается от всех музыкальных экспериментов подобного рода, которые были ранее? Все по-настоящему объективно?
Часть, которая касается отбора, была очень объективной: нужно было разместить аудиозапись в интернете, затем вас приглашают на прослушивание. Когда-то я побывал на отборе в одну из «Фабрик звезд» – нас запустили вдесятером в одну комнату, включили «плюс» какой-то песни Меладзе и сказали петь. Десять человек одновременно поют под песню – как кого-то вообще можно выбрать в этом случае, непонятно. На «Голосе», конечно, такого не было – всех прослушивали индивидуально, сначала по записям, потом вживую.
Если говорить о дальнейших этапах, то мне сложно судить, как все должно было быть. Всего было четыре дня прослушивания. Вышло так, что за первый же день набрали почти половину от того количества людей, которое было необходимо для того, чтобы проект состоялся – это неудивительно, хороших, сильных голосов было много. Я пел во второй день, но наставники уже гораздо более строго фильтровали участников, выбирали с осторожностью. Дошло до того, что на четвертый день спели человек пять – остальным даже не дали возможность выступить (естественно, телевизионная версия была смонтирована по-другому). В некоторых случаях чувствовался предвзятый подход – кнопку нажимали еще до того, как человек успевал что-либо сказать. Аргументировали тем, что это сложное произведение и непрофессионал, конечно же, хорошо его не споет. Ну и последний момент, который вызвал наибольшее непонимание – очень «скромный» список песен, из которого можно было выбрать композицию для выступления.
А зарубежную версию «Голоса» вы смотрели?
О, у них все супер профессионально! Кстати, там не было никакого списка, все пели то, что хотели, пели совершенно разные по стилям и направлениям вещи.
У тех участников, которые дойдут до финала, будут реальные шансы начать профессиональную карьеру? Большинство «фабрикантов» довольно быстро пропали с большой сцены.
У всех, кого допустили к участию, в любом случае очень высокий уровень. Мне кажется, безусловно, у ребят есть шансы.
В какой жанре планируете работать в будущем?
Мне нравится и классическая эстрада, и джазовые произведения. Люблю исполнять еврейские вещи, романсы, арии. Вообще, для меня крайне привлекательно такое направление как classical crossover. Это гармоничный синтез элементов классики и поп-музыки, рока, электронной музыки – когда люди с оперными голосами поют какие-то вещи в современных обработках, например, Сара Брайтман, Тарья Турунен.
В ближайших планах – найти композитора и создать что-то необычное, актуальное. Самая лучшая музыка – та, которая идет из сердца.
Наша музыкальная культура уже достаточно давно находится в кризисе, она практически не развивается. Это какая-то невнятная попса, или люди, вышедшие на сцену еще в 80-х... Даже рок, который лет двадцать назад собирал целые стадионы, сегодня может предложить только что-то «из старенького». Ваши мысли по этому поводу – в чем проблема, как изменить ситуацию?
Проблема – во вкусе, но вкус не формируется сам по себе, его формируют «извне» – в первую очередь, телевидением, радио. У нас всем насадили такой вот попсовый вкус потому, что шоу-бизнес – это огромные деньги, в него приходят люди с деньгами и продвигают своих. Никому неинтересен ни голос, ни исполнение. Берешь любого человека, вкладываешь деньги, запускаешь записи в ротацию – и он найдет свою аудиторию. Так и получается, что музыкальные пристрастия большей части общества сформированы теми, кто не является профессионалами. Они в большинстве своем даже не могут петь вживую – это 80% нашей эстрады. Кстати, это очень сложно – петь под фонограмму, надо успевать открывать рот вовремя. У меня так не получается! (смеется).
В ближайшие лет десять, на ваш взгляд, какой вид музыки будет востребован? Гламурные девочки в блестках уже явно всем надоели...
В этом контексте хочется верить, что будет востребован уровень более профессиональный. Чтобы это была не просто пара нот, а музыка, которая бы проникала в сердца слушателей, будучи при этом технически качественной. Остается только надеяться, что наша эстрада выйдет на какой-нибудь хотя бы «околоевропейский» уровень, потому что эстрада, например, в Америке и у нас – это совершенно разные вещи, которые даже близко нельзя сравнивать. Поэтому у меня практически нет песен на русском языке – очень узкий репертуар произведений, которые подошли бы для моего тембра голоса.
Может нужно вкладывать в рекламу классических концертов?
Нет, зачем? Нужно просто постепенно выводить на эстраду исполнителей, которые будут петь что-то другое – чтобы люди хотя бы почувствовали разницу. Когда они услышат, что бывает другое – тоже красивое, создающее более сложный спектр эмоций, которые можно испытать, тогда и заинтересуются. Не может быть, чтобы всем нравилась примитивная музыка. Но чтобы доказать, что существует что-то другое, необходимо проделать большую работу, требующую времени. Работу, которую проще не делать, чем делать – кому хочется тратить деньги на то, чтобы привить людям хороший вкус?! Слушают это – и на здоровье, платят за это деньги – пожалуйста.
Даже я иногда нахожу для себя какое-нибудь произведение классическое, к примеру, концерт Рахманинова, который я раньше никогда не слышал. Начинаешь слушать и понимаешь, что это такой красоты музыка – просто неописуемой. Удивляешься, как можно столько всего вложить в композицию: столько мыслей, столько эмоций, весь спектр чувств, который испытывал композитор, это написав. И вот я слушаю и понимаю, что в моем окружении может быть процентов десять в лучшем случае имели счастье это услышать. А оставшиеся девяносто просто не знают и не хотят – им это не нужно.
Так как же все-таки продвигать себя молодым исполнителям, вроде вас, у которых есть данные и, главное, желание создать какой-то качественный продукт?
Это, безусловно, одна из основных сложностей. Можно участвовать в таких вот музыкальных проектах – некоторые из них, такие как «Голос», внушают определенные надежды. Честно говоря, до участия в этой программе, я уже почти потерял веру в то, что в нашей стране можно сделать что-то серьезное. У меня много раз были встречи с очень известными продюсерами, не буду называть фамилии, но это люди мирового уровня. Один из них сказал: «Я все понимаю, но ко мне надо приходить с деньгами». Я его тоже понимаю – даже для того, чтобы просто посмотреть, что из этого может выйти, надо вложить пару сотен тысяч долларов – записать демо, сделать какую-то ротацию, посмотреть отклик. Дальше нужен примерно еще миллион, чтобы что-то начало получаться. И даже если вложить этот миллион, не факт, что это как-то повлияет на востребованность того или иного исполнителя. Это риск, который зависит не только от того, насколько ты хорош как певец, но и от многих других факторов.
Интернет можно рассматривать как серьезную стартовую площадку?
Да, это тоже вариант. Есть такой известный персонаж, как Стрыкало, это его история. Сначала выкладывал обращения к звездам со стебом, а потом пел довольно неплохим голосом весьма небанальные песни. Но это тоже непросто – должно быть что-то уникальное, чтобы о тебе стали говорить.
Не жалеете, что переехали из Москвы? В столице гораздо больше возможностей в плане продвижения.
Мне очень нравится Петербург, это город, который невозможно не полюбить. А в плане возможностей – надо верить в себя больше.
