В ностальгическом концерте «Мелодии сердца», посвященном легендарным певцам, актерам и композиторам советской и зарубежной эстрады 30−80-х годов, будут звучать песни из репертуара Петра Лещенко, Леонида Утесова, Вадима Козина, Людмилы Зыкиной, Шарля Азнавура, Ива Монтана и многих других. Основные партии достались Петру Наличу, Владиславу Косареву, Дмитрию Риберо и Ирине Крутовой.
В преддверии концерта «Ваш Досуг» пообщался с Петром Наличем, который всегда открыт для творчества и хочет объять все, что связано с музыкой.
— Петр, на грядущем концерте вы будете исполнять песни не из своего репертуара, — что услышат зрители в этот вечер? Выбор композиций был за вами?
— Да, многие песни я выбрал сам. Например, спою знаменитую «Темную ночь» и танго «Вдыхая розы аромат». Дело в том, что 40−60-е годы — это расцвет советской эстрады. И шлягеры тех времен стали почти классикой, поэтому их стоит исполнять всегда, когда это уместно.
— Как вы относитесь к советской эстраде? Что-то черпаете из того периода?
— Черпаю, еще как! И само звучание, и аранжировки, и легкие элегантные тексты. И, конечно, особое отношение к вокалу — все это мне очень дорого.
— Кого считаете самым талантливым музыкантом, исполнителем советской эпохи?
— Трудно сказать… В 30−40-е — это Вадим Козин и Георгий Виноградов. Я имею в виду именно эстраду. Потому что был еще Александр Вертинский, но это явление отдельное. В 60-е годы это Муслим Магомаев, безусловно.
— Если говорить о вашем творчестве, то в своем предпоследнем альбоме «Песни о любви и родине» ваша музыка совсем другая: академичное звучание сменило шутливо-разухабистую манеру… Это все из-за желания не стать одноформатным артистом?
— Да нет. Главное желание было всегда — делать то, что хочется. Иногда хочется танцевать, иногда петь лирические песни в сопровождении оркестра. Просто всегда нравилась очень разная музыка. Вот и альбомы разные выходят.
— Подобные эксперименты хороши для артиста, но реальность такова, что за слушателя тоже нужно бороться, и есть риск потерять некоторых поклонников прежнего стиля, правда, есть и возможность привлечь новую аудиторию…
— Риск всегда есть. Главной установкой для любого художника, на мой взгляд, должно быть не то — завоюет он аудиторию или потеряет, а делает ли он действительно то, что хочет, и то, что должен в данный момент…
— В одном интервью вы писали, что ваша мечта — поступить в консерваторию и стать оперным певцом. Кажется, вы приближаетесь к мечте! Это так?
— Мечтой это моей никогда не было. На вопрос о мечте я всегда отвечал так: «Мечтаю, чтобы хватило творческих сил до глубокой старости. Чтобы было всегда интересно». Сейчас учусь на четвертом курсе рам им. Гнесиных и работаю над тем, чтобы оперные партии в моем исполнении звучали хорошо. Это очень важно для меня.
— Еще одним экспериментом можно назвать ваше участие в кинопроекте Леонида Парфенова, где вы исполнили роль Пикассо в молодости… Вас не смутило такое предложение и отсутствие внешнего сходства? И хотелось бы еще поработать в кино?
— Леонид Геннадьевич посчитал, что общие внешние черты есть. Не смутило. Дело в том, что я очень доверяю Парфенову как художнику. Было ясно, что он плохо не сделает. Как я и полагал, все вышло очень здорово.
— Вы можете представить сейчас свою жизнь без музыки? Чем-нибудь другим могли бы заниматься? Не хотели бы поработать по профессии, вы ведь по образованию архитектор?
— Я уже очень давно не занимаюсь архитектурой. После мархи я поучился и в Мерзляковском училище, и в Гнесинке. Таким образом, разная музыка стала для меня самым важным. Но я очень люблю порисовать кому-нибудь из друзей «планчики». Помочь архитектурным советом — тут я всегда в первых рядах!
— Можете поделиться своими творческими планами?
— Думаю, буду заниматься разной музыкой, как и сейчас: продолжать и танцевальное, и симфоническо-лирическое направление в сочинительстве; петь оперу, романсы, неаполитанские песни и так далее. Хочется объять все, надеюсь, на это хватит сил и времени.
