Актер, а теперь еще и певец отметит юбилей только в июле, но он уже готов вместе со стрит-рок-группой «КарТуш» дать «отчетный» концерт. И не просто концерт, а хорошо срежиссированное, музыкально-качественное действо.
- Дмитрий, вы помните, что пели в детстве или хотя бы в подростковом возрасте?
- …Нет, не помню.
- Честно говоря, я ожидала, что вы скажете: «Петь со сцены мечтал с детства…» Но, похоже, это не так...
- На самом деле, долгое время я был уверен, что здорово умею петь. До тех пор, пока однажды, в 1999 году, Николай Парфенюк не предложил мне записать в студии его песню. Признаюсь: он проклял все на свете. Для меня же та запись стала хорошим уроком — я понял, что петь-то не умею и что непременно хочу научиться этому искусству. А моя наглость тут же заявила: «И конечно, еще учась, я должен выступать — враз на эстраде всех подвину!»
- И вот прошло больше десяти лет, и вы выступаете со своей программой, которая очень эклектична — это песни и Высоцкого, и Вертинского, и рок-н-ролльные композиции, и жесткий хард-рок, и акустика…
- Да, у нас получился такой вот странный музыкальный пазл. Дело в том, что у меня нет конкретных предпочтений: мне нравится любая талантливая музыка, будь то рок-н-ролл или романс. Вот и в программе соединилось много вещей, которые, на первый взгляд, несоединимы. Но песни, которые я пою, что называется, сами меня нашли. Что-то я исполнил однажды на каком-нибудь концерте, и они остались со мной. Что-то — песни Высоцкого, Северянина пришли из моей далекой юности, школьных лет, когда я их впервые услышал в исполнении друзей моего старшего брата. Часть репертуара сегодня рождается внутри «КарТуша». И в этом, казалось бы, эклектичном «наборе» композиций выражается именно мое отношение и к песням, и к их авторам, которыми мне и хочется поделиться со зрителями. Причем из каждой композиции стараемся сделать полноценный мини-спектакль. И что для меня особенно важно — в этих маленьких спектаклях я не закрываюсь каким-нибудь персонажем, придуманным драматургом и историю которого по-своему интерпретировал режиссер. Нет, на сцене именно я — Дмитрий Певцов, и я пою от своего лица. И потому я предельно искренен.
- Насчет искренности. Меня особенно удивляет появление в вашем репертуаре Вертинского — что общего между рафинированным, жеманным «паяцем» и вами? Как вы к нему пришли?
- На телеканале «Культура» снимали сюжет, посвященный годовщине Вертинского, и мне предложили спеть какую-нибудь его песню. Я был в полном недоумении, мне тоже казалось, что Вертинский — совсем не мое. Но, поскольку люблю трудновыполнимые задачи, я согласился и выбрал пару произведений: одно из них, «Маленькая балерина», — от женского лица, а вторая песня — «Пикколо Бамбино» — очень трогательный рассказ о похоронах цирковой балерины. И выбрал я их именно потому, что они максимально далеки от меня. И то, что появилось в моей жизни «вопреки», в конце концов, стало моим. И мне кажется, песни Вертинского — это один из лучших номеров в нашем концерте. Я каждый раз с огромным удовольствием погружаюсь в мир, созданный Вертинским, — во многом придуманный, романтический, восторженный, абсолютно далекий от того, что мы видим за окном…
- В мире Вертинского женщины прекрасны, эфемерны, слабы, кокетливо-лживы, помните, как он пел: «Разве можно от женщины требовать многого? Вы так мило танцуете, в вас есть шик». Такие героини ушли в прошлое, на передний план вышли другие дамы — сильные, научившиеся выживать в мужском мире. Вам не хватает Прекрасной Незнакомки эпохи Серебряного века?
- Мне сложно ответить на этот вопрос… Когда я в юности читал «Войну и мир» Толстого, я был влюблен в Наташу Ростову. Мне казалось: как же все это прекрасно: первый бал, романтические чувства, переживаемые ею, робкие девичьи движения… А потом, в конце романа я был обескуражен: господи, Наташа переживает по поводу того, какого цвета какашки у ребенка. И в этом — смысл ее жизни! Я был так расстроен: «Как же так?! Это же блестящая Наташа!» Но сейчас-то я понимаю, что нет ничего круче материнства, рождения и воспитания детей. Для меня это самое настоящее чудо. А мужское геройство — зачастую абсолютно беспочвенное — лишь оборачивается боком женщинам: им, бедным, приходится выносить это все на своих плечах и, несмотря ни на что, рожать и воспитывать детей. Вот это по-настоящему героически-прекрасно! Замечательно, что Господь так распорядился, чтобы женщины были сильнее мужчины.
- Но пассионарии — все же мужчины, они двигают прогресс.
- Во-первых, я очень скептически отношусь к прогрессу. Куда он нас привел? Со времен ветхозаветного Адама человек стремится к счастью, радости, добру, а вся история человечества — это цепь непрекращающихся войн, конфликтов, уничтожения людьми друг друга. Так что это еще большой вопрос: в правильном ли направлении мы движемся. Посмотрите, что мы, мужчины, сотворили с нашей природой, с нашей планетой! Женщины, уверен, никогда бы ничего подобного не совершили — у них куда больше развит инстинкт самосохранения.
- Вы готовы уступить свои главенствующие позиции?
- Давайте будем реалистами — именно от женщины все зависит. Так происходит и у обычных людей, и у великих, и у тех, кто облечен властью — мы все находимся в зависимости от женщины. Другое дело, что мужчины не хотят этого признавать… Ну, а я —поклонник матриархата. Может быть, это кому-то покажется странным, но мне этакий «мужской» героизм абсолютно чужд — ведь единожды пожертвовать собой, на мой взгляд, гораздо проще, чем изо дня в день, ежечасно и ежеминутно жить честно и искренне, исполняя заповеди Христовы.
