Обаятельная музыкально-танцевальная мелодрама с человеческим лицом — про то, что лузеры и аутсайдеры тоже умеют петь.
У поступившей на первый курс в колледж Беки девичий максимализм в активной стадии. Разведенные родители (папа преподает тут же в колледже литературу), огромные наушники, пирсинг в ушах, татуировка дракона на спине и мечты стать диджеем. На местной радиостанции ей доверяют разве только сортировать диски. Неосторожно спев в душевой, социопатка Бека попадает в поле зрения участниц девичьего хора «Беллас», и вот уже в сценической униформе стюардессы голосит а-капелла со сцены. Дела идут так себе. Коллектив стабильно проваливается на выступлениях с унылой версией Please Don’t Stop , но авторитарная лидерша Обри не желает менять репертуара. Безоговорочные цари шоу-бизнеса в колледже (а в нем все поголовно, кажется, только и делают, что поют) — укомплектованная шовинистами-задаваками мужская команда «Требелмер», из которой, можно не сомневаться, когда-нибудь вырастет хор Турецкого. Шашни между участниками ансамблей запрещены, но когда это кого останавливало.
В «Идеальном голосе», укомплектованном технично перепетыми поп-стандартами последних лет, энергичной хореографией и бронебойным духом спортивного соперничества, проще всего предположить очередную глянцевую пустышку вроде «Классного мюзикла» или «Шага вперед» — и ошибиться. Все это здесь есть (как и жизненно важный для героев конкурс, непременно в финале), но присутствует и некоторая симпатичная неправильность, которая позволяет прибавить к кондовому жанру мюзикла приставку «инди» и получить музыкально-танцевальную мелодраму с человеческим лицом. Выражение у этого лица, что называется, необщее, ботанически-лузерское. Массовка как будто укомплектована неудачниками, завалившими кастинг на 30-секундный эпизод в «Теории большого взрыва». В главной роли — удачно вышедшая из «Сумерек» («Мне бы в небо», «Патруль»), которая не только поет своим голосом (неплохим), но и демонстрирует изобретательный сценический номер с пустым картонным стаканом. Образцовое свидание для главных героев — просмотр вдвоем «Клуба «Завтрак», где сцена с , потерянно бредущим с школьного стадиона, становится наилучшим способом без лишних слов признаться девушке в любви.
Классические картины Джона Хьюза в формате «сто дней после детства» приходятся не идеальному вовсе, а местами пронзительно ломкому «Голосу» более очевидной родней, чем тот же «Классный мюзикл». И там, и здесь бескомпромиссность на грани фола. Например, в двух стратегически важных моментах героиню Анны Кэмп (ее образ как будто железной, но не уверенной в себе стервы — на уровне работы в рязановском «Гараже», на которую Кэмп похожа и внешне) выразительно, как в «Зловещих мертвецах», тошнит на сцену. В лужу, пока персонажи приходят в себя, а вы соображаете, к чему весь этот трэш под Рианну, быстренько укладывается тихоня-кореянка, уверенная, что у нее есть жабры, изображает морскую звезду, и все удивительным образом встает на свои места, оказываясь недоразумением, конечно, но довольно милым.
