В «Забойном реванше» Сталлоне и Де Ниро в комическом ключе переосмысливают «Бешеного быка» и «Рокки». Боксеры-пенсионеры сражаются не только на ринге за титул, но и в быту — за сердце Ким Бейсингер.
В 1980-х Генри «Бритва» Шарп () и Билли «Малыш» МакДоннен () были звездами бокса в среднем весе и яростными конкурентами. На одном принципиальном матче Малыш уложил Бритву, на другом Бритва — Малыша, после чего коварно ушел из спорта, отказав противнику в реванше. Спустя тридцать лет герои прозябают в упадке каждый на свой лад. Шарп крепок телом (в порядке хобби гнет из железа игрушечных собачек, которых все принимают за мышек), но не достатком. Скромной зарплаты рабочего на сталелитейном комбинате едва хватает на уцененные консервы с тунцом. Малыш, напротив, относительно процветает, снимаясь в рекламе и развлекая публику стенд-ап шоу в собственном кабаке. Но о спортивной форме говорить не приходится: дают о себе знать многолетние завтраки с виски и оладьями под кленовым сиропом. Тут-то и появляется сын их бывшего промоутера, пошедший в папу нахрапистостью бойкий чернокожий юноша, и, играя на нужных струнках, разводит пенсионеров на матч-реванш.
Де Ниро и Сталлоне уже доводилось встречаться на съемочной площадке (в «Полицейских» ). Но совместный «Забойный реванш» — свидание, подкрепленное куда более концептуальным бэкграундом. Поскольку отсылает нас к временам, когда актеры, как и их лирические герои, пребывали в зените славы и надевали в кадре боксерские перчатки не ради пущего комического эффекта. Так вот, и о «Бешеном быке», и о «Рокки» при походе на «Реванш» лучше забыть, поскольку это из тех знаний, которые умножат скорбь и помешают выжать из просмотра хоть какое-нибудь, самое бесхитростное удовольствие в ожидании собственно боя. Не только, кстати, снятого неожиданно натуралистично, но и оснащенного непредсказуемым (к сожалению, благонамеренно-идиотским) финалом. По идее, идеальной аудиторией может оказаться не отягощенный аллюзиями юный зритель, но представить его на просмотре картины (выходящей, меж тем, 900 копиями) еще сложнее, чем, скажем, на олдскульном «Плане побега».
Свести на ринге 70-летнего Де Ниро и 67-летнего Сталлоне на полном драматургическом серьезе сегодня вряд ли кому-нибудь из режиссеров было бы под силу (разве что впавшему в нужду , но он в порядке), и остается только шутить. Причем чем развязнее и запредельнее, по принципу гулять так гулять, тем лучше (самую остроумную сцену, с участием , пускают на финальных титрах). , начавший режиссерскую карьеру с третьего «Голого пистолета», очень старается. В первой же совместной сцене старики дерутся, наряженные в увешанные лампочками обтягивающие комбинезончики из зеленого латекса. Сталлоне (с мукой и изумлением на лице) на визите к проктологу: «О Господи Боже мой!» — «Нет, это всего лишь палец». Де Ниро прыгает через скакалку под присмотром тренера: «Твои сиськи прыгают вместе с тобой, как в «Спасателях Малибу». На месте все гэги про оправления организма, а трудно переводимый каламбур про оральный секс («одно дело, когда тебе делают минет, другое — так называться»), воспроизведенный раз пять, становится лейтмотивом картины.
Не доходит он разве что до маленького мальчика, который уверен, что взрослые ведут разговор о неких грандиозных ирисках; Сигал с энтузиазмом, достойным лучшего применения, норовит впрячь в одну упряжку сортирную комедию и мелодраму об отношениях. В жирном навозе сценария там и сям поблескивают бижутерией семейные ценности. Проникнувшись ими, в финале герой Де Ниро обнаруживает себя не только отцом, но и дедом. А персонажу Сталлоне достается . Избегающая лишний раз пошевелить бровью в виду опыта обращения к услугам пластической хирургии, зато красивая, моложавая, почти как живая. Не самый, в общем, худший вариант для того, чтобы внять наиболее дельному совету, который дает Бритве тренер: «Занялся бы лучше сексом, чем мышей паять».
