В книжных магазинах нарасхват книга американского критика и музыковеда Алекса Росса «Послушайте». Это собрание эссе о самых заметных личностях и явлениях в музыке ХХ века. Для знакомства с бестселлером мы выбрали главу, которую особенно ценит сам автор.
В Пасхальное воскресенье 1939 года на ступеньках Мемориала Линкольна выступала певица-контральто Мариан Андерсон. «Дочери американской революции» (одна из консервативных организаций. — Прим. «ВД») из-за цвета кожи не пустили ее на крупнейшую концертную площадку Вашингтона — в Зал Конституции. В ответ первая леди США Элеонора Рузвельт вышла из «Д. А. Р.», а президент Рузвельт разрешил провести концерт в Аллее. Послушать Андерсон собралось 75 000 человек. Министр внутренних дел Гарольд Айкс представил ее словами: «Мы все свободны в этом великом зале под открытым небом».
###
Беспримерные последствия не заставили себя ждать: в одной кинохронике проскочило легендарное «Столица нации получила урок толерантности». Сама же Андерсон не делала никаких заявлений. Как много раз до того, она представила смесь из классических произведений — O mio Fernando из оперы Доницетти «Фаворитка» и Ave Maria Шуберта — и афроамериканских спиричуэлс. Однако протест укрылся в самом ее голосе — невероятно мягком инструменте с широким диапазоном и теплым звучанием. Артуро Тосканини говорил, что такие певицы появляются лишь раз в столетие; Ян Сибелиус встретил ее на пороге своего дома словами: «Моя крыша слишком низка для вас». Для серьезной концертной площадки не существовало никаких разумных причин отказать такому дарованию. Так что это было ярчайшей демонстрацией предрассудков.
###
В 1939-м Айкс восславил Андерсон словами, которые поместили ее в компанию Баха и Бетховена: «Гений, как и Фемида, слеп… Гений не разбирает цветов». Смотрящий на нее огромный каменный Линкольн, выдающиеся белые мужчины у ее ног (сенаторы, министры, судьи Верховного cуда), куча микрофонов — все это принесло Андерсон нечто большее, чем славу: на мгновение она превратилась в фигуру, облеченную почти политической властью. Когда в январе 2009-го Барак Обама стал первым президентом-афроамериканцем, над Аллеей для 2 миллионов человек пела Арета Франклин.
###
Андерсон родилась в 1897 году в бедном квартале Филадельфии. Она была еще маленькой, когда умер ее отец, мать работала на табачной фабрике, была прачкой и в течение нескольких лет мыла полы в универмаге Wanamaker’s. Музыкальная одаренность Мариан проявилась рано, но ей с огромным трудом удалось найти преподавателя вокала, согласившегося взять кого-то ее расы и достатка. Глубинная уверенность в себе, спрятанная за маской сдержанности, позволила ей пройти через ряд сокрушительных разочарований. Самую горькую неудачу она описала в автобиографии: когда в 1914-м она подавала документы на поступление в филадельфийскую музыкальную школу, женщина в приемной заставила ее пропустить всех, кто был в очереди после нее, а потом сказала: «Мы не принимаем цветных». Примечательно, что настоящее признание пришло к ней только в 1930-м, когда она начала подолгу бывать в Европе.
###
Немецкие критики приняли ее с уважением и небольшим снисхождением. В Финляндии и Советском Союзе ее приняли с безумным энтузиазмом. В 1935-м она выступила в Зальцбурге — именно тогда Тосканини и упомянул о «голосе века». В конце 1930-х во время нескольких турне по Америке ее концерты неизменно собирали полные залы, а сама она превратилась в одну из самых высокооплачиваемых певиц своего времени (в 1938 году она заработала почти четверть миллиона долларов, что с поправкой на инфляцию равняется современным 3,7 млн). Американские критики капитулировали. Хауард Таубман из Times, позднее помогавший ей писать мемуары, назвал ее «хозяйкой всего, на что она кинет взгляд».
###
Как она звучала в самом начале? Представление об этом можно составить по большому количеству сделанных между 1936-м и 1939-м записей, хотя ее голос обладал таким накалом, который в полной мере не может передать ни одно устройство. Но все-таки по пластинкам можно оценить глубину ее тембра и диапазона, от самого низкого женского голоса до сопрано. Когда она исполняет Erlkonig Шуберта, где по очереди звучат голоса отца, сына и Лесного царя, кажется, что поют три разных человека, и при этом между партиями нет заметных пауз. Она скрупулезна, но почти никогда не бывает жесткой, она нежно скользит от ноты к ноте, а к мягко колеблющемуся тембру добавляется человечное тепло.
###
Всю жизнь она старалась избегать конфронтаций. Хотя она отказывалась выступать в залах, практикующих «горизонтальную сегрегацию» — то есть партер для белых, галерка для черных, — вертикальная сегрегация (белые и черные разделены проходом) ее долгое время не смущала. Чтобы не вызывать сложностей в ресторанах, она обычно ужинала в номере. Иногда уродства сегрегации оборачивались неожиданными сюрпризами: как-то в Принстоне (Нью-Джерси) отель Nassau Inn отказался предоставить ей номер, зато Альберт Эйнштейн принял Андерсон в своем доме. В 1950-х и 1960-х, когда карьера Андерсон вошла в финальную фазу, эти сложности начали понемногу исчезать. В ее графике больше не встречались сегрегированные залы. В 1955 году был сломан важнейший барьер — она стала первой чернокожей солисткой на сцене Метрополитен-опера, исполнив партию Ульрики из «Бала-маскарада» Верди. К тому времени Андерсон была уже не в лучшей вокальной форме: голос качался. Она пела еще десять лет, не столько потому, что не могла покинуть сцену, сколько потому, что поклонники ее не отпускали. Что изменилось со времен одинокого восхождения Андерсон, когда она то грелась в бурных аплодисментах, то ужинала одна во второсортном отеле?
###
Конечно, она облегчила жизнь пришедшим после нее чернокожим исполнителям, в особенности женщинам. Леонтина Прайс наслаждалась оперными триумфами, в которых Андерсон было отказано, а после Прайс появились такие звезды оперы, как Ширли Верретт, Грейс Бамбри, Джесси Норман. Возможности чернокожих мужчин были куда более ограничены. Дирижеров-афроамериканцев можно пересчитать по пальцам; один из них — Джеймс ДеПрист, племянник Мариан Андерсон. Судя по данным Американской лиги оркестров, только два процента оркестрантов — черные.
###
На многих университетских факультетах работают композиторы- афроамериканцы, но у них редко случаются заметные премьеры. Чернокожие составляют меньшинство среди посещающей классические концерты публики. Существует и не такое мрачное объяснение отсутствия афроамериканцев в классической музыке: начиная с джаза, черные музыканты изобретали собственные формы высокого искусства, и те дарования, которые могли бы засверкать в инструментальной музыке и современной композиции, ушли в иную сторону.
###
Но ведь со времени выступления Андерсон в Аллее классическая музыка стала куда более разнородной. Сейчас самый обсуждаемый дирижер — Густаво Дудамель, самый звездный пианист — Ланг-Ланг, самый известный классический музыкант — Йо-Йо Ма. Классическая музыка превратилась в полиглота с поклонниками по всему миру. Так почему же до сих пор считается маловероятным, что чернокожий может написать оперу для Метрополитен-опера или возглавить Филадельфийский оркестр? И не такое случалось — выбрали же президентом канзасца кенийского происхождения. И, кстати, президент Обама любит классику: в 2005-м он выступил чтецом текста для «Портрета Линкольна» Аарона Копланда. Дирижировал тогда Уильям Эддинс, он же отметил после выступления, что солист очень хорошо подготовился.
Благодарим издательство «Астрель» за предоставленный материал.
