Говорить о взаимосвязи Джузеппе Верди и итальянского Рисорджименто, с таким трудом и через множество препятствий приведшей к желанной цели единения, — задача нелегкая по трем причинам. Во-первых, эти вопросы, несомненно, поднимались еще во времена Верди, когда многие из его современников горячо обсуждали реальный вклад композитора в движение Рисорджименто. Сотни страниц, часто переходящие в формат эпичного сказания, были позднее написаны об отношениях между известнейшим в мире итальянцем и объединением нации. Вторая причина связана с трудностью разграничить волю автора, точнее, смысл его послания — политического, социального, этико-морального, заложенный в его произведениях, и реальную судьбу его опер, огромную символическую ценность, которой они были наделены изначально. И наконец, сложно определить, насколько осознанно подходил к этому сам композитор, никогда не скрывавший горячую любовь к родине и близость к угнетенному народу (хоть вердиевский театр и не подразумевал прямого призыва к бунту и восстанию). К сожалению, никто и никогда уже не сможет дать исчерпывающий ответ о реальном уровне сознательной вовлеченности Верди в разворачивающиеся события. Это мог бы сделать только он сам, однако, маэстро всегда ревностно хранил свои истинные мысли при себе.