Как современное искусство связано с традициями? Каким образом искусство может быть способом познания? И при чем здесь романтизм? Екатерина Чернова рассказывает о современной эстетике на примерах работ молодого французского художника Уго Скьяви.
В сентябре в Лионе открылась 16-я биеннале современного искусства — один из крупнейших смотров в Европе. В этом году кураторы представили срез актуального искусства как «манифест хрупкости». Они собрали работы, в которых художники актуализируют чувствительность, способность прислушаться к окружающему миру и обнаруживают новые способы солидарности. Один из примечательных экспонатов — инсталляция Уго Скьяви.
Проект Скьяви для лионской биеннале называется «Привитая система памяти». Это инсталляция, сконструированная из множества прозрачных витрин, в которых целая сеть цифровых коммуникаций плотно переплетена с живой растительностью. Кабели и корни здесь почти смешиваются, создавая единый композиционный ритм в трехмерном измерении. Образно инсталляция представляет собой некое централизованное хранилище данных, а все внешние признаки указывают на то, что эта конструкция заброшена. Антропогенный объект слился со стихией. Оцифрованная, объективированная человеческая память предстает здесь смешанной с окружающим миром — фактически она исчезла, остался только материальный след. Эффект ненадежности человеческого изобретения впридачу усилен тем, что инсталляция расположена в музее естественной истории — будто ей здесь самое место.
Уго Скьяви в своей практике работает с образами техногенной цивилизации, погружая их в «машину времени». Формы античного искусства, классицизма и барокко становятся инструментом актуализации проблем современности — через взгляд со стороны, из воображаемого будущего. Скрещивая приметы прошлого и проблемы настоящего, художник обращается к методам археологии и музеефикации — он консервирует и воссоздает отпечатки, свидетельства, шероховатости. Так что на первый взгляд настоящее и прошлое вообще неразличимы.
В серии скульптурных объектов «Восстание» («Uprise») 2017-2018 годах Скьяви начал работать с гибридизацией настоящего и прошлого. Технически довольно простой жест: художник делал гипсовые слепки с монументальной пластики в публичных пространствах, а затем соединял со слепками, снятыми с живой модели. Присвоением готового объекта, снятием вторичной копии, такой «вандальной лепкой», художник маркировал работу с историей. Живая модель, отдельная часть тела которой зафиксирована в слепке, также становилась свидетельством прошлого. Все это было упаковано, состарено, оборудовано внутренними штифтами, уподоблено археологическим находкам. Таким образом, художник встраивал в один ряд событие «вчера» и десятки лет назад, как бы намекая на то, что между ними не такая уж большая пропасть.
Скульптуры Скьяви, отлитые из гипса, напоминают помпеянские археологические находки — в них прослеживается тот же странный диссонанс между динамичной позой и «окаменелостью». Художник использует метод работы Микеланджело, создавая принципиально незавершенные формы. Но при этом вместо иллюзорности, вместо попытки создать впечатление, будто фигура вот-вот шагнет, вздохнет или махнет рукой, Скьяви создает эффект совершенно иного порядка. Узнавание современности в том, что мы привыкли считывать как артефакт дремучей древности, приводит к когнитивному диссонансу.
В проекте «Rudis. Ruderis. Romantisme 2.0» (буквально с латинского можно перевести как «обломки») 2018 года художник переосмыслил целую экспозицию. Иммерсивная сценография реферирует одновременно некий приключенческий маршрут и скучный музей — вроде краеведческого, который у нас есть в каждом сколько-нибудь крупном городе. Цимес в том, что музея как бы больше нет. Здесь все было сделано так, чтобы посетитель почувствовал себя первооткрывателем. Для этого даже некоторые скульптуры экспонировались в транспортировочных ящиках. Скьяви в этом проекте создал некое относительное смещение настоящего, прошлого и будущего. Экспозиция одновременно вызывает интерес к прошлому, «ностальгию по будущему» и обостряет чувство настоящего.
Прошлой зимой в экспозиции музея изящных искусств в Арле художник попытался создать образ целого города в его временной многомерности. Проект «Gargareôn» (здесь игра с греческим корнем слова «горло», которое рифмуется с названием архитектурной детали экстерьера — гаргульей) — это попытка создать диораму, в которой уместились бы гибридные, трансформированные артефакты городской среды. Скьяви использовал разные материалы: смешивая гипс и бетон с железным каркасом, подтеками краски, полиуретаном и мусором, создавая форму с открытой структурой. Всевозможные наслоения, палимпсесты материалов из разного времени символизировали эволюцию городской среды. Скульптуры ведь не только исторические памятники, но еще и свидетели текущих событий. Свидетели множественных и зачастую губительных контаминаций в эпоху антропоцена.
Для проекта в музее Арле осовместно художником Джонатаном Пепе Скьяви создал самостоятельную видео-работу, в которой он зафиксировал связи образов в экспозиции с городскими видами.
В современных работах художника все большие обороты набирает тема экологии и критики антропоцентристского мировоззрения. Актуальные высказывания Скьяви позволяют говорить о его искусстве как о носителе романтической парадигмы. Одна из главных установок искусства романтизма заключается в том, что эстетика — не столько про «красивость», сколько про чувственный метод познания. То есть воображение у романтиков — не просто галлюцинация, а способ постижения законов мира через построение моделей. Об это говорил Фридрих Шлегель. Если художник выстраивает модель, он способен указать на неочевидное — в том числе на мировоззренческие противоречия.
Искусство создает некие пространственно-временные отношения, которые делают доступным новое чувственное знание. При этом Визуальная форма как сообщение еще и имеет преимущество над чистой вербальностью, потому что может быть воспринята мгновенно, аффективно. Например, в сочетании образа современности с формой из прошлого.
В недавней серии небольших скульптур, объединенной названием «Кровь медузы», Уго Скьяви использовал реди-мейды. Художник собрал колоритные объекты в виде морских кораллов — из резины или застывшей смолы, известняка, ракушек, стального каркаса и всевозможных не перерабатываемых отходов. Здесь снова фигурирует образ заросших останков человеческой цивилизации. Снова аффект вызывает странное перенесение настоящего в прошлое. При этом работы несут актуальное сообщение, актуализируя проблему загрязнения воды и указывая на то, что антропогенная эпоха перепроизводства еще надолго оставит след на этой планете. Художник тем самым заостряет внимание на проблеме, инициирует акт чувственного познания — через визуальный образ, который мы можем связать с субъективным опытом и объективной информацией.
