В Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко состоялась премьера оперы «Норма» Винченцо Беллини. Лирическую трагедию о любви и самопожертвовании, борьбе римлян с друидами показали режиссер Адольф Шапиро и сценограф Мария Трегубова. Главную партию во всех трех показах исполнила примадонна российской оперной сцены Хибла Герзмава. Ее Casta Diva, прозвучавшая в сопровождении оркестра под управлением дирижера Кристиана Кнаппа, в очередной раз подчеркнула этот статус, став подарком всем меломанам. Надежда Травина делится впечатлениями.
«Было время, когда наша публика беллинилась, это патологическое состояние прошло; оно заменилось другим – бросились на вердятину», – рассуждал князь Владимир Одоевский в 1864 году. Когда-то очень давно музыка Винченцо Беллини была весьма популярна в царской России, его операми восхищался Глинка, и даже вредный Цезарь Кюи отмечал его композиторский талант. Сегодня у нас в почете не Беллини, а та самая «вердятина» – бесконечные версии «Риголетто», «Травиаты», «Аиды» Джузеппе Верди. А его старший коллега, покинувший этот мир всего в 33 года, так и остается в тени – иногда, правда, бывают робкие попытки реанимировать его творчество. МАМТ имени Станиславского и Немировича-Данченко решил напомнить о главном сочинении Беллини, прославившем его как мастера бельканто и чарующих мелодий – опере «Норма». Последнее обращение к этой лирической трагедии, рассказывающей о классическом любовном треугольнике на фоне противостояния двух народов, случилось в далеком 2005 году – в «Новой Опере». Спустя 18 лет жрецы, друиды и римляне ожили на сцене «Стасика» благодаря режиссеру Адольфу Шапиро, увидевшему в либретто Феличе Романи «типично романтический сюжет, который до сих пор современен».
В образе верховной жрицы Нормы – неподражаемая оперная дива Хибла Герзмава, солистка театра Станиславского и Немировича-Данченко. Собственно, весь спектакль ставился под эту опытную вокалистку, обладающую к тому же убедительным актерским талантом. Весь вечер Хибла Леварсовна, одетая в длинный плащ-мантию, царила на сцене, приковывала внимание публики даже в самых статичных эпизодах. А знаменитая Casta Diva, рассказ-воспоминание о былой любви, прозвучала превосходно, до мурашек. Конечно, можно придраться к верхним нотам и разрыву фразы там, где не положено, но все же не стоит забывать, что это одна из самых сложных чувственных оперных арий, которую исполняли такие великие певицы как Мария Каллас и Монсеррат Кабалье. Остальные напарники главной звезды вечера – солисты МАМТ – в целом, выступили достойно, ровно, но не произвели какого-либо эффекта (молодая вокалистка Полина Шароварова, которую в один голос похвалили критики, в этом составе не участвовала). Сергей Кузьмин (Поллион) ярче раскрывался в дуэтах, нежели сольно, но в образ коварного римлянина попал. Главная антагонистка оперы и соперница Нормы – молодая жрица Адальджиза – в интерпретации Ларисы Андреевой предстала влюбленной, пылкой девушкой, однако сочувствующей страданиям Нормы о невзаимности со стороны Поллиона. Голос артистки звучал достаточно резко и не всегда интонационно чисто; впрочем, длинные, почти бесконечные мелодии и высокая тесситура музыки Беллини почти для всего каста оказались крепким орешком.
Адольф Шапиро перенес место действия, I век до нашей эры, в некое безвременье с элементами современного быта. Статичность, мерность, неторопливость – вот три кита, на котором строилось развитие спектакля. Здесь даже декорации менялись на глазах у зрителя (паузы не заполнялись мизансценами): конфликт назревал медленно, поэтому финальная развязка – самосожжение Нормы и Поллиона – получилась максимально неожиданной и впечатляющей. В целом, казалось, режиссер сосредоточен исключительно на фигуре Нормы, что неудивительно: Шапиро и Герзмава связывают творческие отношения еще со времен постановки «Лючии ди Ламмермур» в 2009 году. Остальные же герои, одетые почему-то в кожаные плащи нацистского характера, выглядели статистами, растерянно блуждающими по сцене.
Но что действительно удручало в этом спектакле, так это сценография. Мария Трегубова использовала, кажется, все 50 оттенков серого для создания визуальной картины, не меняющей своего цвета три с половиной часа. Холодную абстрактность (добавим еще свет луны над сценой) нарушили лишь бегущие в священном лесу олени и косули – не то инсталляция, не то видеоарт. К счастью, скучное режиссерское решение и нарочитую сценическую аскетичность скрашивало буйство красок в оркестре. Заместитель Валерия Гергиева в Мариинке, американец Кристиан Кнапп, провел отличную работу, создал аккуратный аккомпанемент солистам, на которых хотелось к тому же смотреть: впрочем, в увертюре их и подняли из оркестровой ямы.