В Театре оперы и балета имени Мусы Джалиля на днях стартовал 42-й международный оперный фестиваль имени Федора Шаляпина. В программе казанского музыкального форума объединились по традиции ярчайшие спектакли из репертуара театра, постановки с участием новых имен для Казани, российские премьеры, гала-концерт со звездами мировой оперной сцены. Шаляпинский фестиваль уже который год удерживает за собой статус культурного бренда Республики Татарстан, привлекая самую разную аудиторию и славится крупными событиями в области музыкального театра. Нынешний фестиваль открылся громкой премьерой спектакля «Жизнь за царя» петербургского режиссера Юрия Александрова. Именно опера Глинки, чье 220-летие отмечается в этом году, положила начало постоянным оперным сезонам в Казани: в 1874 году ее представила труппа антрепренера Медведева, а в 1899 году партию Сусанина в родном городе пел и Федор Шаляпин. Надежда Травина побывала на втором показе спектакля и делится впечатлениями.
Премьеру в Театре оперы и балета имени Мусы Джалиля сопровождала не менее громкая новость о том, что в первый вечер за пульт оркестра встанет сам маэстро Валерий Гергиев. Все попытки общественности раздуть из этого скандал были обречены на провал: по словам Андрея Аниханова, дирижера второго показа, и режиссера Юрия Александрова, об участии генерального директора Большого и Мариинского театров на Шаляпинском фестивале всем было известно заранее, стоял вопрос о том, сможет ли маэстро найти время в своем графике. Валерий Абисалович, знающий оперу Глинки досконально, достойно провел премьеру и нашел контакт с казанским оркестром, которым дирижировал впервые. Андрей Аниханов представил же свое видение глинкинской партитуры — расставил верные акценты в симфонических эпизодах, снижал градус звучания оркестра в соло и ансамблевых номерах, задавал идеально точные темпы, словом, провел с музыкантами филигранную работу над оперой.
Режиссер Юрий Александров впервые взялся не только за «Ивана Сусанина», но и за героико-эпические оперы в принципе: до этого худрук «Санкт-Петербург Опера» ставил преимущественно романтические и лирико-драматические сочинения. Здесь же, по его словам, не высказаться было невозможно — сама идея оказалась как никогда актуальна. «Этот спектакль о том, что подвиг для русского человека — это нормально, не какая-то экстраординарная ситуация. Тема подвига, тема самопожертвования очень важны сегодня», — считает Александров. Иван Сусанин у него предстал и как подлинный национальный герой, не побоявшийся отдать жизнь за родину, и как любящий отец и глава семьи. Бас Михаил Казаков, дважды перевоплотившийся в простого крестьянина, и вокально, и актерски стопроцентно попал в почти что канонический образ, а его пронзительный монолог-ария в лесу окончательно заставила поверить в страдания и мужество Сусанина (и то, что Казаков выглядел, был загримирован, довольно молодо для по сути старика, здесь было уже неважно). Еще одним главным героем спектакля неожиданно стал Ваня в исполнении Екатерины Сергеевой. Воинственные отважные интонации в ее голосе, пронизывающие даже знаменитую песню «Как мать убили», рисовали характер не мальчика, но мужа — будущего защитника родины (и не случайно в самом финале именно Ваня упадет на колени перед появившимся царем Михаилом). Светлана Москаленко пела партию Антониды излишне взволнованно, что сказывалось на чистоте верхнего регистра, однако убеждала и подкупала слушателя своей искренностью. Также не всегда стабильно звучал тенор Нурлан Бекмухамбетов, исполнивший партию Собинина: все же стоит отметить его приятный высокий тембр, легкость звукоизвлечения, умелое владение каждым словом. В ансамблевых номерах, таких как знаменито трио «Не томи родимый» или квартет «Время гостей встречать» солисты выстраивали аккуратную вокальную полифонию, слушая не только себя, но и своих партнеров. Режиссер оставил неизменным музыкальную канву, однако опера началась не с Увертюры, а с хорового пролога, а ее он перенес в сцену у ворот Ипатьевского монастыря. Драматургия и развитие оперы при этом не пострадало, все важные арии и хоры были сохранены.
Эпическое действие, разворачивающееся на сцене подобно ожившим картинам русских живописцев, усиливала роскошная сценография, придуманная художником-постановщиком Вячеславом Окуневым. Помимо физических декораций (интерьер крестьянской избы, огромные ворота, бальный зал поляков), он внедрил в спектакль видеографику — создал не просто экран, на котором транслировалось мультимедиа, а большой задник, как в 3D погружающий слушателя в свое «нутро» (будь то сцена снежной бури или увеличивающийся и наплывающий лик Иисуса). Одной из самых масштабных и пышных сцен стал так называемый польский акт с его танцами, торжественным Полонезом, ставший лейтмотивом поляков и звучащем в видоизмененном виде при их появлении или упоминании. Хореограф Надежда Калинина сделала целый театр в театре или лучше сказать, балет в театре: он вышел очень красочным, эклектичным, подчеркнуто помпезным. Каждая деталь спектакля подчеркивала его пафос, главный посыл, считываемый без каких-либо комментариев. В целом, открытие Шаляпинского фестиваля прошло на самой высокой ноте, созвучной и юбилейной дате Глинки, и 150-летию казанской оперы.
