В российский прокат выходит один из самых ожидаемых фильмов сезона — «Джанго освобожденный» Квентина Тарантино. В эксклюзивном интервью режиссер рассказывает о том, как его потянуло на спагетти-вестерны, почему месть хороша лишь на экране и каким образом Леонардо Ди Каприо получил свою роль.
Откуда взялось название «Джанго освобожденный»?
Я всегда был фанатом Серджио Корбуччи (итальянский режиссер, постановщик культовой классики 1966 года «Джанго». — Прим. «ВД»). Отчасти потому и появилось это название. В то же время существует 40 с лишним «Джанго»-фильмов, которые отпочковались от оригинала Корбуччи, но не имеют к нему ни малейшего отношения. Так вот, я горд сказать, что мы — новая серия этого сериала, у которого с первым «Джанго» ничего общего, кроме названия.
Как вообще пришла идея снять этот фильм?
Последние пару лет я работаю над книгой о... скажем так, разных кинорежиссерах. У меня нет цели поскорее ее закончить, так что можете не спрашивать, когда она выйдет: я пишу исключительно для своего удовольствия. И вот когда я писал главу про Серджио Корбуччи, вдруг понял одну вещь: у каждого из великих авторов вестернов была своя собственная версия Дикого Запада. У Сэма Пекинпа свой Запад, у — свой. Корбуччи не исключение. Его Запад — самый брутальный, самый жестокий, самый безжалостный из всех.
В процессе писания я так глубоко увяз во всем этом, что подумал: а если бы я решил снять нечто столь же брутально-сюрреалистичное, что бы у меня вышло? Вероятно, это была бы история черного человека, происходящая на Юге еще до Гражданской войны. Мне показалось, могло бы получиться интересно.
Это озарение посетило меня в Японии, где мы были с премьерой «Бесславных ублюдков». Я сел и тут же написал первую сцену. И как только закончил, сказал себе: «Вот мой следующий фильм». Чем это все закончится, я понятия не имел, но характеры Шульца и Джанго были уже совершенно ясны. Я с головой ушел в эту историю и не мог остановиться, пока не дописал.
Как нашли исполнителя главной роли? Или вы с самого начала думали о ?
Претендентов, с которыми я встречался, было человек шесть. И все были по-своему неплохи, но лишь Джейми казался настоящим ковбоем.
У них с Кристофом Вальцем сложился великолепный дуэт...
Что касается Кристофа, то я писал роль специально для него. Поэтому требовалось, чтобы Кристоф и Джейми еще сыгрались на репетициях. К счастью, все случилось само собой. Как в жизни: люди или нравятся друг другу, или нет. Когда я показывал первую часть фильма продюсерам, все в один голос заявили, какая классная пара Джанго и Шульц. И действительно, ведь между ними происходит лав-стори, в своем роде.
А теперь расскажите про . Таким, как здесь, мы его прежде не видели.
Ну да, ему еще не приходилось играть такое. Случилось так, что он прочел сценарий и связался со мной. На самом деле наши дома стоят поблизости, так что я просто по-соседски заглянул к нему в гости, и мы поговорили. Проблема была в том, что Лео гораздо моложе персонажа, который существовал в моем сценарии. Но ему так понравился герой, он был так заинтригован той эпохой. Наконец, он так давно мечтал поработать со мной... В общем, шагая от Лео домой, я размышлял, как все повернуть. И придумал. Мой герой — обладатель гигантских плантаций, у него 300 рабов, он король во всех смыслах. Его слово — закон, люди — его собственность. Так вот, я подумал, почему бы не сделать из Калвина Кэнди этакого императора-дитя, вздорного мальчишку вроде Людовика XIV и Калигулы? Он ничего не заработал, ему все досталось даром. Сейчас он купается в роскоши, но через каких-то два года, после Гражданской войны, окажется в полном пролете. Вот что такое Калвин.
Через все ваши фильмы проходит тема мести. Почему она вас волнует?
Ну, такое прочтение «Джанго» слишком буквально. На самом деле это скорее фильм-приключение: герой спускается в ад, заглядывает в глаза самому дьяволу, чтобы спасти свою женщину.
Но и тема мести тут есть, конечно. Мне кажется, желание отомстить — самая мощная эмоция, которую ты можешь вызвать у зрителей, не считая смеха. Когда публика видит, как герой наконец-то берет реванш за свои унижения у злодеев, она в порыве благородной ненависти готова растерзать этих злодеев своими собственными руками. Слава богу, в кино мы можем испытать эти чувства без всякого ущерба для окружающих. Что до реальной жизни, там месть никогда не приносит удовлетворения. Всякий раз, когда я желал отмщения и это случалось, я не испытывал ни радости, ни облегчения. Хаттори Хандзо в «Убить Билла» хорошо говорит: «Месть — это темный лес. В ней легко потеряться». Но как эмоция, которая берет публику на раз, это волшебно.
У вас нет ощущения, что жанр вестерна переживает второе рождение? Братья Коэны сняли «Железную хватку», вы — «Джанго», скоро вот выходит «Одинокий рейнджер» с .
Да, после «Непрощенного» для вестерна началась новая жизнь. Вы, кстати, знаете, что «Одинокий рейнджер» должен был выйти на Рождество, одновременно с «Джанго»? Но потом его перенесли на более поздний срок. Тем лучше для нас. (Смеется.)
