«Мы выучили его наизусть, во всех его проявлениях, от его автокемпера и антидепрессантов до почти ритуальных провокаций. Мы говорим, что он кукловод, который вовлекает всех без исключения в сцены со своим участием», — написал в книге «Ларс фон Триер. Меланхолия гения» Нильс Торсен. В период, который можно назвать «Между двумя "Нимфоманками"» (первая часть уже в прокате, вторая выходит 6 марта) «Ваш Досуг» решил чуть-чуть раздвинуть рамки амплуа (манипулятора, провокатора и мифмейкера), которыми обычно награждает пресса. Это правда, но это не вся правда.
однажды пришел на телепередачу с листком бумаги, где были перечислены все его демоны. Записи, собственно, и начинались так: «Мои демоны — это…». А дальше все они были перечислены. Ларс фон Триер, подобно своему кумиру, также не скрывает причин, что превращают его жизнь в сплошное страдание. Возможно, эта абсолютная искренность происходит из-за того, что (по словам его бывшей жены) «та граница, которая обычно существует между Сверх-Я и подсознательным, для него существенно смазана». Хаотичный внутренний мир, постоянные страхи перед всем (болезни, самолеты, лифты, ядерная война, в конце концов), депрессии, мании (невозможность пользоваться чужим туалетом, здесь его успокаивает слегка тот факт, что его любимый Бергман тоже был «туалетным фетишистом», складки на простыне и пр.). Ларс фон Триер, пытаясь объяснить «качество» своих страхов, рассказывал автору «Меланхолии гения»: «Представь себе максимальный страх, который ты только можешь вообразить, и добавь к нему сто процентов. Ты реагируешь, как на эшафоте». И добавлял, что наличие этих самых страхов — глубоко несчастный и несправедливый факт его биографии: ведь они мешают ему наслаждаться жизнью, детьми, женой.
Вот, наверное, то, что дарует фон Триеру некое успокоение. Известно, что он может часами бродить по лесу, ловить рыбу, следить за цаплями, любоваться водорослями в реке и деревьями (помните, отец в «Нимфоманке» знакомит дочь с разными видами деревьев и утверждает, что самое прекрасное дерево — ольха), наблюдать за поведением выдр. Выдру он называет своим «животным силы» и очень забавно описывает ее поведение: «У них, наверное, очень развит игровой инстинкт. Им, например, кажется ужасно смешным спускаться на заднице в грязи с какого-то ската, а потом вскакивать на ноги, возвращаться наверх и скатываться снова. Что им еще делать-то?..» (Нильс Торсен «Меланхолия гения»).
Съемки фильма «Нимфоманками».
«Ночь» . «Солярис», «Зеркало» К «Зеркалу» у Триера особое отношение: для него в этом фильме открылись миры, о существовании которых он раньше ничего не знал, но к которым сразу почувствовал симпатию, ощутил себя в них, как дома.
Еще: творчество Бергмана и Дрейера в целом. И… комиксы о Дональде Даке. Нильс Торсен приводит в книге такой разговор: «Не стоит недооценивать влияние Дональда Дака на целое поколение. Все его истории это совершенно классические нарративы с завязкой и кульминацией. Когда я создавал Догвилль, я снова и снова переделывал Даксбург, — смеется Ларс. — Ты это сейчас серьезно? — Я абсолютно уверен в том, что следы комиксов про Дональда Дака можно найти во всем, что я делаю».
Еще влияния: Стриндберг, , маркиз де Сад, Третий рейх…
Как-то в одном кинотеатре Копенгагена представлял свой фильм «История Адели Г» о судьбе дочери Виктора Гюго. Юный Триер, зайдя в зал с опозданием, громогласно сморозил какую-то ерунду. Позднее он признавался, что за этим поступком было лишь одно — желание выделиться. Возможно, когда он заводит речь о Третьем рейхе, вновь проявляется то самое юношеское желание выделиться. Но как только заходит об этом речь, его не хотят слушать. Собственно именно за слова о сочувствии к Гитлеру, сидящему в своем бункере и интересе к Шпееру (личный архитектор Гитлера) дирекция Каннского кинофестиваля и объявила режиссера персоной нон грата. Коллега по цеху фон Триера Тёгер Сейденфаден объясняет его увлечение Третьим рейхом в юности так: «Это не политический бунт, а культурный и эстетический: с одной стороны, он был очарован какими-то вещами в силу их визуальной прелести, с другой — ему нравился тот переполох и ужас, который поднимался среди его родителей и друзей, которые думали: «Господи, неужели мы змею на груди пригрели?» Забавный факт: шесть лет назад Олег Нестеров, лидер группы «Мегаполис», написал книгу «Юбка» с прилагающимся к ней музыкальным сопровождением на CD, где рассказывалось о том, что рок-музыка была придумана в… фашистской Германии 30-х. Среди главных героев книги — и Альберт Шпеер… Обошлось без шума. Ну, это так, между прочим…
Это словечко Ларс фон Триер и его друзья по Институту кинематографии придумали в период обучения. К умереть-как-мифологичным вещам относились: валяющаяся на полу включенная лампочка, факелы и вода, декаданс, дауны, связка ключей под слоем земли, горы ношеных вещей, русские подводные лодки, пневматическая почта и еще много-много всего. Но никто, по признанию режиссера, не был столь умереть-как-мифологичным как Андрей Тарковский, ведь в его картинах все эти умереть-как-мифологичные вещи присутствовали в повышенной концентрации. В то время, как в Дании снимали кино, близкое к нашему соцреализму, Ларс и его товарищи хотели делать фильмы, которые делают ставку на подсознание. Как здесь обойтись без всех этих умереть-как-мифологичных вещей?..
Ларс фон Триер и Томас Винтерберг.
Манифест Догма был обнародован Ларсом фон Триером и Томасом Винтербергом от лица группы датских кинематографистов в 1995 году и вызван тем, что «кино замордовали красотой до полусмерти», желанием противостоять мейнстриму с его предсказуемостью. Но это была и очередная провокация, и даже игра. Подобные игры обожали дадаисты, сюрреалисты, кубофутуристы и другие нестареющие питеры пэны, создающие искусство и никогда не отказывающие себе в возможности залепить «пощечину общественному вкусу». Впрочем, Догма сделала свое дело. И такой вот забавный факт: в 2004 году двенадцать известных шефов из Дании, Швеции, Норвегии и Финляндии (среди них, конечно, и датский шеф-повар ресторана Noma Рене Редзепи) подписались под манифестом северной кухни. Десять его «заповедей» напомнили заповеди «Догмы», также призывавшее к возврату к истокам и свежему взгляду на вещи. Как результат: в рейтинге «50 лучших ресторанов» ресторан Noma пережил феноменальный взлет в своей истории: в 2006 году он появился на 33-м месте, потом на 15-м, 10-м, 3-м — и вот, наконец, на первом.
В конце 90-х Ларс фон Триер у себя в стране бросил клич о поиске режиссеров-женщин, согласных под его руководством осуществить постановку порнофильмов. Цель: реабилитация порнографии, которую он считает одним из самых чистых жанров кино, и раскрепощение женщин-кинорежиссеров, как правило, не работающих в этой индустрии. Его призыв не был услышан, точнее, услышан-то он, скорее всего, был, но врожденная скромность, а может быть, нежелание раскрепощения не позволили ни одной датчанке согласиться на столь радикальное предложение. Интересно, что, несмотря на то, что никакого «спецкурса» так и не было, в порномагазинах Европы появились датские фильмы со штампом «Ларс фон Триер представляет». Думаю, Нимфоманка» родилась из того давнего, нереализованного проекта. Режиссер говорил о том, что все его герои — люди с принципами, и именно следование этим принципам приводит их к настоящему аду. Нимфоманка Джо, с юности выбравшая секс в чистом виде, без «примесей», в какой-то момент обнаруживает, что у «секса есть тайная сторона — любовь». Вот тогда-то для нее и начинается кромешный ад...
