В российский прокат выходит комедийная антиутопия с признаками любовной истории от изысканного фантазера, путешественника во времени, насмешника, человека убеждений и просто живого классика Терри Гиллиама «Теорема Зеро» с Кристофом Вальцем, Мэттом Дэймоном, Тильдой Суинтон.
В своей новой ленте 73-летний Гиллиам вновь продемонстрировал, что его вышеперечисленные качества, как-то авторская свобода, безудержная фантазия и чувство юмора, не имеют предела. На прошлогоднем Венецианском кинофестивале, представляя «Теорему Зеро», он сказал, что, несмотря на то что действие картины происходит в будущем, это «некоторое представление о том мире, в котором мы сейчас живем». Ничего утешительного, надо заметить (впрочем, и в «12 обезьянах» у Гиллиама тоже красоты было немного, разложение сплошь и рядом, а фильм
стал хитом). Ничего сенсационного, многие вопросы так и останутся без ответа, но ответить вы сможете, если
захотите, сами. Гиллиам ироничен и непредсказуем: в фильме много юмора, одни Всевидящее Око и Вещающие Губы чего стоят, или вращающийся кубик Рубика как научный объект, или костюм для рандеву — красный комбинезон с фиолетовыми шлангами. Гиллиам ядовит как никогда: в городе, где живет герой, компьютерный гений, которому надо доказать некую теорему, оказавшуюся не по зубам другим ученым и объясняющую, в чем смысл жизни, всюду висят таблички, запрещающие ходить вдвоем, плавать втроем и — а как же без этого?! — запускать воздушные шарики. Стены расписаны граффити, рекламой завешаны достопримечательности, некий Управляющий грозит пальчиком с плаката: «Все под контролем!». По мнению критиков, смотреть это кино, с одной стороны, весело, а с другой — жутко, потому как такое светлое настоящее, без которого, как мы знаем, не бывает будущего, нарисовал Гиллиам, что, может, лучше уж сразу в преисподнюю, а? Хотя там, наверное, не столь забавно...
* * *
Кадр из фильма «12 обезьян».
А что удивительного? Послушать Гиллиама, так жить не просто страшно, а и незачем. Современное искусство — полное... Голливуд — царство невротиков. Режиссеры снимают бездушное кино. И вообще, мир перенаселен и вот-вот должен начаться отбор, неизвестно, правда, в чем он выразится — в войне, голоде или чуме? А тут еще какие фейсбуки с твиттерами придумали, теперь все лезут в социальные сети, перестали жить своей жизнью, никому не интересно быть собой. А, вот с Твиттера отбор и начнется, мы же знаем, где эти люди сидят, остается только выслать киллеров. Ха-ха-ха.
Гиллиам такой человек, что не сразу поймешь: шутит он или всерьез. У него это называется «проверить, что имеет значение, а что — нет». Началось это еще со времен легендарной британской комик-группы «Монти Пайтон», где Гиллиам был в меньшей степени актером, в большей — аниматором-сюрреалистом. Одни танцующие зубы чего стоили, или босая нога, затаптывающая заставки телешоу «Летающий цирк Монти Пайтон», правда, потом оказалось, что это нога того,
кого надо, — взята она с картины выдающегося маньериста XVII века Бронзино «Аллегория с Венерой и Амуром». «Пайтоны», не стесняющиеся черного юмора и довольно безжалостно пародировавшие обыденный уклад жизни британцев, по словам Терри, пытались разбудить людей, озабоченные тем, что большинство граждан просто плывут по течению.
Нет, он вовсе не так прост, это парень Терри, всю жизнь, по собственным словам, дурящий людей. На самом деле, если хотите, это у него такой метод познания мира и человеческой психологии. Это же черт знает что за удовольствие — увидеть вытянутое лицо собеседника, когда ты ему на чистом английском говоришь что-либо вроде: «Видели, как Муаммар Аль-Каддафи встречался с Берлускони? Пришел в костюме Майкла Джексона, кепка, эполеты, телохранительницы в форме. Возмутительно! Может, потому Майкл и умер: увидел, что Каддафи спер его имидж». Немая сцена. Или: «У Гитлера с чувством цвета проблем не было. Черный, красный, белый — это же отличные цвета. И костюмы он подбирал превосходно. Лучшая форма в истории! В английской армии, например, одежду шили из шерсти, и это была совершенно уродливая форма». «Вам таких слов не простят», — заметил кто-то из журналистов, услышав, как Гиллиам рассуждает о том, что большинство режиссеров, дай им возможность, стали бы «маленькими гитлерами». Смеется.
* * *
Кадр из фильма «Бразилия».
«Послушайте, а почему в вашей „Бразилии“ все хорошие парни в форме американского спецназа? Это критика?» — пытают его газетчики. Надо же знать, кому вы такой вопрос задаете, — человеку, в свое время отказавшемуся от американского гражданства (а ведь 38 лет имел двойное — еще и британское) по причине несогласия с политикой Буша-младшего и высокого налогового бремени. Вышедшая в 1985 году «Бразилия», между прочим, принесла Гиллиаму настоящий успех. Но на свет сатирическая, почти гротесковая антиутопия о тоталитарном государстве будущего пробивалась с трудом. Продюсеров жесткий, бескомпромиссный финал истории про клерка, жившего в мире грез да в один миг ставшего едва ли не участником антигосударственного заговора, не устроил, им хотелось хеппи-энда. То есть того, чего совсем не хотелось режиссеру. В итоге неуступчивого Гиллиама наказали, отправив фильм на полку, где он пролежал год. И только после появления открытого письма режиссера к президенту студии — «Когда вы собираетесь выпустить мой фильм в прокат?» — руководство сдалось, но в сша и Европе фильм вышел в разных версиях.
Вообще для Гиллиама терки с продюсерами и прочим начальством от искусства — дело обычное. Так, когда Гильдия писателей Америки не разрешила ему убрать из титров фамилии авторов первого варианта сценария к фильму «Страх и ненависть в Лас-Вегасе«, несмотря на то что окончательный сценарий был полностью переписан самим Гиллиамом и в фильме ни одной сцены, ни одной строчки из прежнего сценария не было использовано, он сделал короткое вступление, где голос диктора сообщал зрителям, что в создании фильма не принимал участия ни один сценарист, упоминающийся в титрах. О фильме же, ставшем поначалу коммерческим провалом, а ныне называемом культовым, говорит: «Фильм повествует об утрате мечты, о том, что делать, когда мечта утрачена. А делают люди обычно вот что: они превращаются в монстров, звереют, рвут и мечут, чтоб познать правду после того, как все испохабилось. Это грустный фильм, но пока он достигнет пика отчаяния, вы успеете вдоволь насмеяться».
***
Кадр из фильма «Теорема Зеро».
В этом весь Гиллиам. Умеющий посмеяться не только над миром, но и над собственными проблемами. Когда в середине нулевых у Терри началась небольшая полоса невезения, он выступил в Нью-Йорке на каком-то сборище с плакатом: «Бесстудийный киношник, семья на содержании, режиссирую за еду». После чего, разумеется, снял еще три фильма и сейчас работает над очередным.
Его кино трудно подогнать под определение социального, но прививки обществу своими фильмами «из области фантастики» он делает регулярно. И когда его спрашивают, не считает ли он реальную жизнь тусклой и унылой, он отвечает, что реальная жизнь — это всего лишь наше воображение. Вопрос лишь в том, каким воображением пользоваться: навязанным масс-медиа, телевизором, глянцем или собственным. «Да, все мы созданы из того, что видели и о чем читали. Абсолютно все. Но нужно же поддерживать свое видение мира». Потому-то и о современном кино отзывается так: «Стоит какому-то европейцу добиться успеха — и все, они тут же убегают в Америку и начинают снимать американские фильмы. Берется человек, выросший в совершенно иной культуре, человек, который вроде бы может по-новому взглянуть на мир, и привозится в Америку, чтоб снимать точь-в-точь, как Стивен Спилберг. У нас уже есть один Спилберг, спасибо. Не понимаю, зачем так поступать, ведь куда интереснее снимать фильмы со своей, европейской точки зрения».
Можно подумать, что это очень просто — что-то делать, опираясь на свою точку зрения. Ее ведь нужно иметь, не боясь, что кому-то она не понравится. Впрочем, как говорил один из героев фильма Терри Гиллиама «Король-рыбак», умением думать отличаемся мы от глистов...
