30 октября в Большом зале Филармонии за дирижерский пульт встанет Кент Нагано.
Заслуженный коллектив России академический симфонический оркестр часто играет с приглашенными дирижерами, маэстро Темирканов в этом смысле совсем не ревнив. И даже в свой юбилейный год, увеличив количество концертов со своим участием, глава Филармонии делает еще несколько ценных подарков своей публике — в этом сезоне опять запланировано несколько концертов ЗКР с Геннадием Рождественским (если они не будут отменены) и вот этот вот концерт с одним из самых активных и уважаемых западных дирижеров современности.
Кент Нагано, американец японского происхождения, всерьез вышел на мировую сцену в 90-х годах, прославившись исполнением «Франциска Ассизского» Оливье Мессиана на Зальцбургском фестивале 1998 года. И в целом, он так и остается верен европейской классике ХХ века — Мессиан, Мийо, Шенберг перемежаются в его работе с русскими композиторами. Несколько лет назад начав сотрудничать с нашим лучшим, наверно, симфоническим оркестром (РНО), он уже записал с ним «Петю и Волка» Прокофьева и его новейший «сиквел» — написанную по заказу РНО музыкальную сказку «По следам волка» французского композитора Бейнтуса. В будущем Нагано планирует еще и запись Каприччио Михаила Плетнева с самим недавно вернувшимся на сцену музыкантом в качестве солиста. В этом же сезоне нам выпала удача послушать работу маэстро с прославленным петербургским коллективом.
Для концерта в Петербурге Нагано выбрал Седьмую симфонию Антона Брукнера, только что записанную им в качестве прощального жеста оркестру Баварской оперы, которой он руководил последние семь лет. Теперь маэстро, помимо всех своих работ в качестве приглашенного дирижера, возглавит Гамбургскую оперу, так и оставшись, в пику обеим своим далеким родинам, верным Европе. Брукнер здесь выглядит немного компромиссным выбором на фоне репертуара дирижера, явно тяготеющего к гораздо более сложной музыке эпохи модерна и авангардистской музыке ХХ века. С другой стороны — это идеальный выбор для работы с ЗКР, десятилетиями оттачивающем свое мастерство на классических произведениях, в ХХ же веке предпочитающего почти исключительно музыку русскую.
Грандиозная Седьмая симфония, самая популярная и, собственно, первая широко признанная симфония не слишком обласканного прижизненной славой композитора, удивительно воодушевленно воспринимается как любителями классической музыки, так и публикой с еще не оформившимися музыкальными вкусами. Брукнер, хоть и романтик и даже мистик, писал педантично и размеренно, сочетая свои мистические религиозные откровения со скрупулезно выдержанной формой. Поэтому слушать его музыку легко, она равно эмоциональна, героически патетична, как и упорядочена, а в где-то, может быть, даже схематична. И, пожалуй, именно Седьмая симфония стала самым искренним его симфоническим сочинением за счет удивительной красоты Адажио, которое было написано после известия о смерти глубоко почитаемого им Вагнера. Трагизм и неподдельное ощущение личной потери совершенно победили здесь неизменную немецкую любовь к порядку, что и снискало симфонии мировую славу при первом же исполнении.
