Формат выставок в Главном Штабе, заданный Государственным Эрмитажем, в общем-то, и предполагал нетрадиционный подход к традиционному музею. Так что выставка «Белый город», ставшая фактически презентацией одного из районов Тель-Авива, что называется, вписывается в концепцию.
Вид на площадь Дизенгоф, аэроснимок, 1939
Когда солнце ласкает здания
Ясно, что знаменитый «Белый город» не только из-за дружеских отношений Петербурга и Тель-Авива стал объектом выставки «русского ковчега»: в 2003 году этот район израильской столицы признан ЮНЕСКО памятником Всемирного культурного наследия, и в охранную зону попало около 2100 зданий «Белого города». Реставрационная программа прошедшего десятилетия, по оценке специалистов, не имеет аналогов в мире: в план консервации включено более 1600 домов, которые очищаются от поздних пристроек, реставрируются фасады, идет реконструкция исторических интерьеров. Собственно эрмитажная выставка — это наглядный рассказ о том, почему, зачем и как надо сохранять архитектурное наследие города. Весьма полезная история для Петербурга, архитектура которого серьезно пострадала в последние годы именно от непонимания, нежелания и неумения некоторых чиновников заниматься этим делом. Как заметил директор Эрмитажа М. Б. Пиотровский: «Оказывается, что почти все препятствия по сохранению хрупкой архитектуры преодолимы, если есть воля, добрая воля. И тогда солнце ласкает здания, а не высвечивает их трещины».
С чистого листа
На открытии петербургской выставки не раз звучала мысль о том, что главное преимущество, которое было у создателей «Белого города», — это возможность начать работу «с чистого листа». Действительно, архитекторов, начавших в 30-е годы застройку небольшой садовой окраины Яффы, каким и был тогда Тель-Авив, вдохновляла мысль воплотить в жизнь свои идеи, что называется, «на пустом месте». Конечно, место не было в прямом смысле «пустым» — более того, активно заселялось, в связи с огромным притоком в Тель-Авив эмигрантов-евреев из зараставшей фашизмом Европы. А во-вторых, большинство архитекторов, приехавших в Палестину, получили серьезный опыт архитектуры конструктивизма или в немецком «Баухаусе» в Веймаре, или в московском ВХУТЕМАСе.
«Здесь будет город-сад!»
Общее у школ, конечно, было: минимум декора, максимум композиционной выразительности, объемно-пространственное решение каждой функциональной зоны... Но ни в Германии, ни в СССР не воплотилась идея создания конструктивистского города — а вот в Тель-Авиве он есть! Правда, немецкие и советские архитектурные принципы пришлось приспособить под палестинский климат: дома исключительно белого цвета, внутри появились дворы-колодцы, патио, аркады, вентиляционные люки — все, что облегчает доступ свежего воздуха. Функциональная архитектура, благодаря этому, стала выразительнее, а условия жизни — комфортнее. Правда, в 50-е годы изысканный модернизм 30-х начал утрачиваться — лаконичные фасады обрастали пристройками, ложи застеклили, штукатурка фасадов начала осыпаться, — и все-таки «Белый город» остался жить. Для того чтобы уже в XXI веке возвратить свою былую красоту.
- Для работы над планом «Белого города» в 1925 году был приглашен шотландский архитектор и урбанист Патрик Геддес. Адепт популярных идей города-сада, он создал проект с множеством бульваров, тенистых улочек, зеленых дворов.
- По плану Геддеса предусмотрено четыре вида улиц: главные (жилые и торговые), широкие (жилые), узкие (внутри микрорайонов и кварталов), очень узкие (улицы в пределах одного блока). Соотношение воздуха и застройки на этих улицах создает идеальное сочетание света, воздуха, белого камня стен, а небо и зелень — беззаботную и оптимистичную обстановку.
- Над «Белым городом» работали десятки архитекторов: Ричард Кауфманн, Зеэв Рехтер, Сэм Баркаи, Люсиан Корнхолд, Соломон Лясковский, Якоб Оренштейн, Дов Карми, Зеэв Халлер, Йозеф Нойфелд, Арье Шарон, Карл Рубин, Шмуэль Мистечкин, Бен Ами Шульман и другие.
