Его называют самым романтичным художником Исландии. Ему посвятила свою композицию Бьорк. Его портрет изображен на лицевой стороне банкноты в 2000 исландских крон, а на оборотной стороне воспроизведены две его работы. Но нашей публике Йоуханнес Свейнссон Кьярваль практически не известен.
Первая в истории выставка художника в России, приуроченная к 70-летию установления дипломатических отношений между нашими странами, — уникальный шанс познакомиться с творчеством одного из основоположников изобразительного искусства северной страны. 42 работы — живописные и графические — из собраний Художественного музея Рейкьявика, Национальной галереи Исландии и частных коллекций — капля в море. Творческое наследие Кьярваля — это около 10 000 произведений изобразительного искусства, а он ведь еще писал стихи, пьесы, рассказы и статьи, в которых, в частности, размышлял на темы обустройства исландской столицы Рейкьявика.
Сын обедневшего фермера, он учился рисовать самостоятельно — в их поселке никто и слыхом не слыхивал не только о каких-то полотнах, обычных картинок-то в глаза не видели. В Исландии не было своей художественной школы, поэтому учиться уезжали за границу. В Лондоне художник вращается втворческой среде, в Копенгагене учится в Королевской Академии художеств, на несколько лет остается там жить: датская столица в годы Первой Мировой войны становится центром скандинавского модернизма, затем — двухлетнее путешествие по Италии, где очарованный Кьярваль рисует улицы, дома, прохожих. А на родине нет работы, нет средств содержать семью, — к тому времени у Кьярваля уже было двое детей. Единственное, что ему предложили: сделать фрески для здания Национального банка, заказ хотя и был государственным, но практически ничего не изменил в тяжелом положении. Как следствие — жена с детьми уехала в Данию. А его ждали почти полвека одиночества и творчества.
Стране ледников и вулканов, про которую говорят, что здесь нет ни насекомых, ни деревьев, он ей посвятил свое творчество. Горы Тингведлира, Лоумагнупюр, Эсья, Восточные фьорды, мох и вереск, первый снег, лавовые поля, весенняя оттепель... Работать умел быстро: закончить за один сеанс, чтобы успеть запечатлеть настроение. Говорил: «Природа постоянно меняется. Каждое облако отражается на скалах своим особым цветом». Переменчивость, игра красок, света волновали его. Скудная северная природу на его полотнах не кажется скудной. Холодной — да, высокомерной - да, но только не невзрачной. Даже лавовые поля, которые немногие предшественники Кьярваля не считали объектом хоть сколько-нибудь достойным для отображения, у него обретают красоту — совсем не обыденную, форму и цвет — самые разные. То, на что многие и внимания бы не обратили, у Кьярваля получает эстетический смысл: «... На лавовых полях все наполнено камерной музыкой. У лавовых форм живая экспрессия, свой облик...». У него особенный дар: в обычном видеть нереальное, в фантастическом — земное. Он умел, по меткому замечанию специалистов, «видеть музыку и слышать живопись».
Отсюда густо населяющие его картины эльфы, тролли — волшебные существа, герои его «фантазий» — так он называл те свои работы, что отражали его веру в существование мира непознанного. Но у него эти создания существуют на фоне вполне земных пейзажей, отражаются в облаках, возникают из скал. Что-то такое знал он про таинственность природы, находился на грани двух миров, за что его часто сравнивают с Врубелем, — финалом обоих было сумасшествие. Эти повторяющиеся, «быстрые» штрихи — для придания энергии, динамики. Его пейзажи нередко имеют черты человеческие или животных: гора, похожая на рыбу, гора, похожая на группу женщин, с усилием толкающих лодку, снег в виде эфемерного прозрачного существа, цветы в вазе — то нежные, то смеющиеся, безобразные в своем оскале... И вдруг — скалы, состоящие из сменяющих друг друга... цветов. Негромкая, как белая северная ночь, мягкая, как мох, величественная, как скала, «Исландская мелодия» — так художник назвал одно из своих полотен.
