Тема, которая стала главной для этой выставки, действительно объединяет всех нас, независимо от пола, возраста, образования и художественных вкусов, ведь эта экспозиция посвящена не только истории художественного жанра, но и самым важным для человека ценностям — семейным.

«Портрет семьи»

... это 200 произведений живописи, графики и скульптуры из собрания Русского музея от ранних образцов жанра семейного портрета в живописи и графике XVIII века до семейного портрета советского времени и инсталляции современной петербургской творческой группы «Колдовские художники», а также фотографического раздела, включающего архивные семейные фотографии, и медиаинсталляции, созданные на основе фото-материалов, предоставленных Русскому музею жителями Санкт-Петербурга.

Опять из Европы…

Надо сказать, что до XVIII века семья не была в центре внимания искусства: во-первых, долгое время художники, как известно, работали на Руси, а потом и в России исключительно в лоне церковной живописи, а во-вторых, в нашей российской традиции принято не только сор из избы не выносить, но и вообще о семейной жизни лишнего не рассказывать. Тем более языком искусства. Так что к нам жанр семейного портрета прибыл, понятное дело, из Европы. И только в XVIII веке. Первые произведения русской портретной живописи создавали приглашенные для работы в России иностранные мастера и русские живописцы, прошедшие обучение у них или за границей. Семейные и парные портреты, а также портреты детей создавали ведущие живописцы той эпохи: Л. Каравак, А. Матвеев, И. Антропов, И. Аргунов, Д. Ле-
вицкий, Ф. Рокотов и другие.

Стремление представить себя и своих домочадцев в живописном изображении было свидетельством благосостояния, современности, усвоения европейского образа жизни.

В комнатах и в парках

В конце XVIII века стал популярен семейный портрет на фоне пейзажа. Тогда аристократы могли вести жизнь усадебную, вдали от столичной служилой суеты. Жизнь среди природы, чтение, занятие музыкой и живописью — вот она, настоящая семейная идиллия! Вот чем очаровывают нас семейные портреты В. Боровиковского: его модели не стесняются выражения чувств, а нежности отношений людей вторит и природа.

А в начале XIX века появляется так называемый семейный портрет «в комнатах» и «в интерьере». Люди пьют чай, музицируют, читают, курят трубки, играют за ломберными столиками в окружении домочадцев. И, рассматривая быт давно ушедших людей, мы слышим «эхо прошедшего времени» и ощущаем магический эффект присутствия в чужой жизни.

И умерли в один день…
Один из лучших семейных портретов начала XIX века — портрет князей А. А и А. Г. Лобановых-Ростовских кисти В. Боровиковского. Рязанский губернатор и его супруга изображены как частные лица: главное — чувства, которые они испытывают друг к другу. Нежная влюбленность в его взгляде, обращенном к супруге. Трогательная задумчивость юной княгини, которая на минуту оторвала взгляд от мольберта с незаконченным пейзажем… Любовь, искусство, почти идиллическое единение супругов. И не случайно они умрут в один год — одно сердце не сможет жить без другого.

Братья и сестры

История «братского портрета» Бенуа работы Михаила Скотти интересна не только как отдельный портрет — это одно из звеньев цепи сменяющих друг друга поколений одной из самых известных фамилий в русской культуре. Количество архитекторов, художников, графиков, театральных художников, актеров, историков искусства, которых подарила семья Бенуа русской культуре, исчисляется несколькими десятками — их не менее пятидесяти!

Создатели петербургских зданий и сооружений, проектировщики старинных русских городов и современного Еревана, основатели художественных направлений — например, ни много ни мало «Мира искусства», живописцы с мировой известностью — одно имя Галины Серебряковой чего стоит! Даже великий актер Питер Устинов — и тот из рода Бенуа. Поразительная семья! А ведь начиналась она… с семьи придворного метрдотеля (или повара-кондитера) жены Павла I, императрицы Марии Федоровны. Луи Жюль Бенуа, родом из Франции, был женат на дочери медника, немке Екатерине Гроппе, и было у них 18 детей, семь из которых умерли во младенчестве.

На выставке представлен и семейный портрет Леонтия и Екатерины Бенуа художника Оливие 1817 года, на котором изображены сам Леонтий (Луи Жюль), его супруга, старшая дочь Жаннет, сыновья Михаил и Леонтий, дочери Александрина, Елизавета, Елена, сыновья Николай и трехлетний Франц (Франсуа). Историки пишут, что на картине нет сыновей Александра, Юлия (Жюля) и дочери Марии: они родились после 1817 года. Вероятно, Екатерина Андреевна на картине изображена беременной, поскольку сын Александр родился в 1817 году.

Яблоко от яблони

На картине Михаила Скотти «Пять братьев Бенуа», написанной в 1847 году, — братья Бенуа: Юлий, Николай, Леонтий, Франсуа и Александр. Нет только старшего брата Михаила, но Леонтий, изображенный в центре, держит в руках письмо, в тексте которого искусствоведы обнаружили слова «Ваш сын Михаил. Брест-Литовский 18 ноября 1847». То есть и старший сын незримо присутствует на картине.

Что касается талантливых деятелей русской культуры, то самой творчески плодовитой оказалась линия четвертого сына Луи Жюля — архитектора Николая Леонтьевича Бенуа, который, закончив Петришуле, учился в Академии художеств, был помощником Константина Тона, объехал всю Европу, вернувшись оттуда, стал главным архитектором Петергофа… Такой старт для долгой истории блистательной культурной «веточки» Бенуа. Она продолжается и сегодня — совсем недавно в Русском музее была выставка Александра Бенуа ди Стетто, который является близким родственником Александра Леонтьевича Бенуа, Александра Николаевича Бенуа, Евгения Лансере и Зинаиды Серебряковой. Вот так.

Скандал в благородном семействе

Идиллия недолго царила в жанре семейного портрета: конфликтное время выплескивало семейные проблемы и на страницы литературы, и на холсты картин. Середина XIX века — именно в это время (в большинстве случаев у передвижников) появляются семейные портреты, в сюжете которых изображены семейные коллизии и конфликты.

В Русском музее хранится, например, «Сватовство майора» П. Федотова. Этой картиной, кстати, восхищался сам Карл Брюллов. Ирония и нелепость ситуации, изображенной Федотовым, заключается и в том, что майор, определенно, не потомственный дворянин, а получил дворянство вместе с очередным званием. Купеческую дочь выдают за «благородного», посему вырядили в будний день в бальное платье, а сверху по-купечески нелепо набросили платок. Да и родители невесты, обрадованные сватовством, одеты нелепо — то ли еще по-купечески, то ли уже по-дворянски. Что ждет впереди эту семью, которая начинается глупо, как дешевый спектакль? Вот вам и драма, вот и конфликт… Между прочим, Федотов хотел стать баталистом. И если бы не острый взгляд Ивана Андреевича Крылова, разглядевшего в художнике комический талант, то не знали бы мы того Федотова, который оставил свой след в истории искусства.

Новый мир построим…

Рубеж веков подарил семейной теме и мистическую глубину, и театральную игривость. Одни художники обращались к ушедшим эпохам, воссоздавая картины патриархальной русской жизни, другие (например, символист Борисов-Мусатов) превращали семейный портрет в картину духовной погруженности и единения. Но все изменилось после революции: главным в семье стало… государство и общество. Гражданский брак — допустимо. Развод — легче легкого. А в искусстве лучше изображать не семью, а трудовой коллектив. Впрочем, и для семейного портрета важнее всего социальное происхождение «членов ячейки общества» — пролетариат, трудовое крестьянство, «идеологический сектор». Поэтому в советское время стал популярен семейный портрет, где важна не личность, а типаж, представляющий социальный, профессиональный, культурный слой. Часто в таких работах обыгрывается сама ситуация позирования: художники стилизуют или пародируют композицию старого портрета или фотографии (например, в работах Ф. Богородского).

И только в семейных портретах 1970-1980-х гг. в этот жанр возвращается личная тема и настроение. Теперь интерьер комнаты или мастерской — это убежище, где можно просто быть рядом, не читать советских газет, говорить или молчать обо всем. Такие семейные портреты появляются в творчестве Е. Моисеенко, Б. Угарова, Н. Андронова, И. Голицына. А подробности и сложности супружеских отношений, как правило, остаются за кадром.

Заметим, наконец, что в 90-е годы семейные ценности перестали интересовать живописцев и скульпторов, но в 2000-е интерес к семейной теме возник вновь, и, как будто наверстывая упущенное, искусство начало затрагивать глубокие стороны семейной жизни, а художники — создавать психологически глубокие произведения. Семья для них — это нечто невидимое и неосязаемое, что объединяет людей, берегущих духовную связь как особую ценность. Ну, а ироничный взгляд современного человека на семью раскрывает на выставке инсталляция петербургской творческой группы «Колдовские художники».

Художнику А. Рябушкину, наверное, было достаточно написать одну эту картину, чтобы прославиться. Все свое творчество он посвятил допетровской Руси, а в «Семье купца» он изобразил домостроевский уклад во всей его полноте. Это такая «фотография» XVII века: властный и крепкий хозяин, глава семьи, нарядная купчиха в рогатой кике, с насурьмленными бровями и ярко нарумяненными щеками, замершая перед «объективом» старшая дочь, неестественно выпучившая глаза.

Естественным на этом портрете выглядит, пожалуй, только маленький наследник — «надежа» купеческая. Сразу понятно, что ему-то позволено все. И уж если захотелось погрызть пряничка, то ничто не остановит «малого». Кстати, для того чтобы познакомиться досконально с русским бытом XVII века, Рябушкин подробно изучал труды И. Е. 3абелина и Н. И. Костомарова, работая в Историческом музее.