Петербургская галерея «Люда» спустя пять лет после кончины переживает инкарнацию и возвращается на арт-сцену, открывая сезон групповой выставкой молодых художников.
Первый проект не мог не быть переселенческим — это ретроспектива гаражной галереи «Бобби», завершившей свой короткий жизненный цикл на Загородном проспекте в Петербурге. Акварели Кривошапкина, Дмитриевой и Кулькова, графика Трушевского и Белова, объекты Саши и Паши, Аверьяновой-Данини и остальных плотно разместились во одном пространстве. О новой «Люде» мы задали несколько вопросов куратору проекта, художнику Петру Белому.
— В 2009 году коллективной выставкой в «Этажах» вы поставили точку в проекте галереи «Люда», но в 2014 решили проект реанимировать, почему?
— Причин много, как внутренние, так и внешние. Получилось так, что нам дали бесплатное помещение на два года, и это само по себе является поводом для открытия галереи. Хозяйка прошлой галереи с тем же именем, Люда — мой друг, хочет поддерживать необычное и нестандартное. А помещение существовало давно, в формате склада. Предыдущая «Люда» — это соседняя дверь, была значительно меньше. Сейчас там располагается брачное агентство.
— Тоже «Люда»?
— Нет, «Амели» (Cмеется.). Но принадлежит Люде. Это очень мило.
— Я всегда преклонялся перед такими людьми, которые предоставляют помещения художникам без какой-то выгоды для себя. Поскольку здесь выгод материальных не предвидится, это воспринимается каждый раз как чудо. Был проведен относительно дорогостоящий ремонт, сделанный силами меценатов, конвертация помещения в более или менее профессиональное. Но, например, выставочный свет не вешали, потому что он придает некоторую салонность, а у нас проглядываются четкие тенденции к антисалону, то есть к искусству от производителя. Не хочется здесь яица Фаберже подсвечивать.
— То есть галерея будет существовать больше как выставочный зал, и не будет продавать? Или как получится?
— Во-первых, я не думаю, что галерея будет массово посещаться. Она рассчитана в определенной степени на элитного зрителя. Что касается продаж — мы не будем являться посредниками. Обычно, если кто-то интересуется покупкой, я даю адрес и телефон художника, как делал это на проекте «Сигнал». Здесь речь не о профите.
— Кто такой элитный зритель?
— Не элитный, тут я не совсем правильно выразился, а подготовленный. Во-первых, галерею трудно найти. Скорее, она для внутреннего пользования. Наш зритель априори знает, куда он идет. И, конечно же, принципиальное различие с прошлой «Людой»: мы достаточно времени посвятили маргинальной жизни Петербурга в прошлый раз, а сейчас будем скорее заниматься поиском и выявлением аналогичных персонажей в регионах и за границей и привозом их сюда. Хотя и местные явления будут.
— Неувязка получается: такой демократичный подход к галерее, сознательное невложение денег в оборудование, а с другой стороны речь идет об элитарной публике и иностранном искусстве. То есть современное искусство в вашем кураторском прочтении отказывается от функции просвещения?
— Для этого существует Главный штаб, крупные институции, которые занимаются общеобразовательными программами для широкой публики. Если случайный посетитель забредет вдруг к нам, будучи не враждебно настроенным, я с ним с удовольствием побеседую. Но таких мало. В России мы чаще сталкиваемся с враждебностью, явление современного искусства идентифицируется у обычного человека с западной дрянью, которую принято не любить. «Манифеста» не особо сдвинула ситуацию в более дружелюбное русло. По загадочным причинам она была достаточно плохо посещаема, в летний сезон можно было зайти на выставку и едва ли встретить трех человек.
— Раскройте кухню, как осуществляется финансирование проектов?
— У нас есть спонсорская поддержка, порядка 20 000 рублей в месяц, мы можем этими деньгами оперировать — купить билет, поселить. Никто из художников, понимая наш формат, не будет требовать то, что они, и что я сам обычно требую от коммерческих галерей. Можно рассматривать это как культурную дипломатию. Вы там наверху можете горло друг другу перегрызть, а мы будем демонстрировать другую форму коммуникации. Современное искусство должно быть в данном случае примером для общества. Не знаю, услышат нас, или нет.
— Вы же сами не хотите, чтобы услышали? Вы особо не продвигаете галерею?
— Специально — нет, но сейчас получили большое внимание со стороны медиа, местных, конечно же. Западным абсолютно все это неинтересно, для них мы всегда будем художниками где-то там, тем более, что планов показывать политическое искусство нет — что делает нас совсем уж скучными. Все это происходит на фоне очевидного культурного вакуума и новостного дефицита в городе. Из года в год повторяются все те же художники, все те же галереи, динамики особой нет. И вот вторая причина для реинкарнации галереи «Люда» — оживление.
— По поводу кураторской политики и планов?
— Следующий проект скорее социального характера, открывается 31 октября, посвящен работникам петербургской секс-индустрии, в частности садо-мазохистских салонов. Московская художница Вика Бегальская будет ставить кукольный спектакль из жизни трансгендеров и демонстрировать живопись, исполненную самими работниками секс-индустрии.
Далее — белорусское современное искусство. Потом будет американский видеоарт, азербаджанское современное искусство. Моя идея — в поиске малодоступных залежей искусства в разных странах и регионах с последующей доставкой в Петербург. У каждой выставки, как правило, есть сокуратор, лицо заинтересованное. Если я ему изначально доверяю, то моя помощь дальше уже заключается в технической поддержке.
Начать мне показалось уместным с выставки локального искусства — архива «Бобби» галереи — она существовала все лето в гаражах на Загородном проспекте под руководством Саши Белова и Влада Кулькова и закрылась с наступлением осени. Моя кураторская воля здесь заключается в желании работать с возникающими архивами и в предоставлении территории. Мы видим историю уже несуществующей галереи, от «Бобби» остались некие элементы, мы можем показать их в едином формате. После этого они исчезнут, как исчезнет в свое время «Люда».
Первая выставка в новом пространстве, закладывающая практику намоливания стен (а не намыливания, раньше в помещении была баня), перенаправления энергетических потоков. Я считаю что чистота высказывания — это очень важно для начала существования галереи и, по-моему, с этой точки зрения, все получилось.
На выставке прослеживаются тенденции: вот, к примеру, Аверьянова/ Данини. Художники, которые попеременно мутируют в объекты искусства и обратно в художников. Я давно не вижу границы между искусством и не искусством – хотелось это показать, механика слипания и разлипания. Как, например, вопрос: является ли представленный на экспозиции заключенный Трушевский новым художником, и как повлияло на него заключение?
— Ну, это как с концептом русского писателя: для того, чтобы им стать, нужно посидеть.
— Как хорошо, что мы не занимаемся литературой!
