В рамках Театральной Олимпиады на сцене Александринского театра прошли показы спектакля «Трагедия мстителя» театра Пикколо ди Милано в постановке изветсного и часто ставящего в России британского режиссера Деклана Доннеллана.
Как известно, банальности и клише стали банальностями и клише потому, что они работают. Одна из таких банальностей гласит, что ничего нового на свете нет, все всегда уже когда-нибудь было. Если первооткрывателя это утверждение может вогнать в депрессию, то для режиссера оно полно радостных обещаний. Так, оно позволило английскому режиссеру Деклану Доннеллану увидеть в пьесе Томаса Мидлтона «Трагедия мстителя» нуарный боевик: что-то между Тарантино, «Городом грехов» и «Джоном Уиком».
На встрече со зрителями режиссер упомянул, что смотрит много сериалов. Это чувствуется: персонажи спектакля – маски, типажи. Герцог-мафиози, живиальный низенький мужчина, почти карлик, разумеется, с черными, зачесанными назад волосами, его жена — рыжеволосая красотка, правда уже не первой молодости, их дети — все в дорогих костюмах, характер определяется физическим воплощением — один худой и чрезмерно высокий, другой маленький и вертлявый и тд.
Начинается спектакль залихватски, энергичным танцем — режиссер даёт возможность нам рассмотреть этих героев со всех сторон. Таким же экспрессивным танцем он и завершится, только на этот раз вечеринка превратится в резню — красный свет уже не свет дискотеки, а отблеск крови, подёргивания — не танец, а предсмертные конвульсии. Слишком желанна герцогская корона, стоит кому-нибудь сесть на трон, как рука брата или друга пронзит его, а этого счастливчика уже поджидает следующий.
Собственно, по-настоящему увлекательны и живы те эпизоды спектакля, которые существуют в этой танцевальной, игровой логике, любые попытки выйти на психологию (эпизоды, не связанные с интригами и смертоубийствами) достаточно скучны. Актеры ломают руки, кричат, но никаких эмоций это не вызывает, а их психологические изменение — соблазны и раскаянья, кажутся натянутыми и неубедительными.
Большую часть времени действие проходит на фоне красной ангарной стены (сценография Ника Ормерода) — герои с трудом раздвигают створки, за которыми ничего не значащая пустота, фон, составленный из кусков ренессансных картин, или витражей. Эти визуальные цитаты замечательно вписываются в столь кровожадную и выспоренною пьесу, где у героев говорящие имена и полторы мотивации в реальный контекст. Контекст Италии, в которой происходило все, что происходит в пьесе и много хуже. Италии, в которой были Борджиа и Макиавелли.
Центральный сюжет пьесы в трактовке Доннелана достоин «V значит вендетта». Главный герой Виндиче (Фаусто Кабра), его имя буквально переводится, как мститель, жаждет уничтожить всю семью Герцога, поскольку тот отравил его целомудренную невесту. Для полной убедительности он даже демонстрирует зрителям пожелтевший, однако не потерявшей черной шевелюры череп возлюбленной. Этот череп и погубит Герцога. Виндиче заставит злодея поцеловать мертвые и заблаговременно помазанные ядом губы трупа. А затем вырвет язык, отрежет веки и заставит смотреть, как жена изменяет ему с побочным сыном.
Чтобы заманить Герцога в свою ловушку, главному герою потребуется приложить немало сноровки и ловкости – вдруг оказывается, что кровавая трагедия (а в конце спектакля, между прочим, гибнут вообще все, включая главного героя) от комедии положений, что шекспировской, что вудхаузовской, ничуть не отличается. Только в одном случае, не тому человеку отрубили голову, а в другом выдали не тот чемодан, например.
