В Театре на Литейном вышел спектакль «Жар», завершающий, по замыслу режиссера Романа Смирнова, трилогию о Петербурге и петербуржцах, первые две части которой – «Квартирник» и «Тень города».

Постановки объединены не только лейтмотивом, но и стилистически. Тем не менее, есть несомненные отличия и даже разнонаправленность этих трех сценических композиций.

Первая часть трилогии – спектакль «Квартирник. ХХвост – всему голова», основой для сценического коллажа стало творчество Алексея Хвостенко. Жанр соответствует названию – это и есть квартирник, со свойственными ему атмосферой и персонажами. Тем не менее, режиссер и творческая группа вовсе не стремятся точно отразить эпоху 60х-80х годов с лозунгами, антилозунгами, с официальной и противопоставленной ей полуподвальной жизнью.

Этот спектакль может быть воспринят, кажется, только в Петербурге или в среде желающих как можно больше понять и почувствовать город. Если попытаться определить, кто же такой Алексей Хвостенко, точно можно сказать одно – ленинградский поэт. И здесь, на сцене, все его, все от него: персонажи его времени, но не литературные герои, а живые люди. Каждый из них вызывает какие-то ассоциации, родные и понятные, даже если в зале зритель из другой эпохи. Два поэта-тунеядца, как их определили бы тогда, Петр и Павел (Игорь Милетский и Константин Мухин), а в системе Хвостенко на них возложена символическая миссия чуть ли не апостолов, недаром им присвоены такие простые имена. В их неразлучной компании всегда есть третий – пьянчужка (Денис Пьянов), постоянно прячущий от обеспокоенной жены (Любовь Завадская) чайник вина, – ожившая цитата из одноименной песни автора. Казалось бы, бесполезный пьяница и более ничего, но на ветхом пиджачке ордена, на груди тельняшка, да и хриплые его песни отдаются в сердце невообразимой тоской: «… то, что со мною было, больше уже не будет, снова ко мне вернется то, что со мною было». И вторит ему церковный хорал.

Вереница типажей: незаметный человечек в очках и сереньком костюмчике (Александр Безруков) – вроде бы неудачник, но именно он легко кидает кому-то относительно Петра, Павла и Владимира (пьянчужка обрел имя): «всех расстрелять». РоковАя или рОковая девушка (Мария Иванова) в кожаной куртке с ярко-красным палантином, она Орландина, страстная и дерзкая, привлекающая бесконечное внимание мужчин. Но и она меняется, исполняя трагическую песню «Конь унес любимого». Есть и ее антагонист – скромная скрипачка в очках (Ася Ширшина), однако наступает момент, когда с нее срывают беретик, незаметная девочка с горящими глазами солирует «Одна могила примет меня. В могилу рано нам…», песня написана на мотив «Хава-нагила», поэтому исполнение, обрамленное безумным танцем и клубами красного дыма, обретает инфернальные оттенки. Перевод названия первоисточника – «Давайте радоваться», произведение Хвостенко не самое пессимистическое в его творчестве, но дает почувствовать, что радоваться можно исключительно тому, что «в могилу нам рано слегка…»

Страшная эпоха, преображенная в творчестве и обретающая в нем все-таки какие-то светлые краски, например в «апофеозе» «Мы всех лучше». Также на сцену обязательно выбегает шебутной гармонист (Савва Горлачев), выходит персонаж, смутно напоминающий митьков (Сергей Колос), брутальный, лохматый, с вечной сигаретой, в рваной майке и кителе морского офицера, его лейтмотив – «А не пойти ли мне собирать коноплю…». Вот они, эти люди из Лениграда, спустившиеся с крыш, прокуренных чердаков, поднявшиеся из кочегарок, сидящие по пивным и рюмочным.

Спектакль для тех, кто пророс корнями в землю этого города и готов прожить и пережить вместе с ним что угодно. Если люди находили силы существовать в прошедшие эпохи, то нам уж точно не на что жаловаться. На самом деле, «Квартирник» вовсе не отдает безысходностью, напротив, человеческое стремление невозможно остановить или придушить: «Поедем, поедем, пока еще жив… напрасно стояли часы и канва». Желание вырваться и что-то изменить неодолимо, и всегда найдутся люди, которые тебя поймут. И, возможно, именно этим Ленинград-Петербург отличается от других городов. Кажется, этот город – закрытая система, замкнутая сама на себе, чужеродные организмы здесь не остаются, не зря ведь его называют городом сумасшедших. Но если, те люди, что живут в песнях Хвостенко, сумасшедшие, то пусть уж лучше всегда будет так. Каждый сидящий в зале, независимо от возраста и социальных факторов, все равно найдет свою струну.

В постановке отсутствует привычная драматургия, Роман Смирнов предпочитает заниматься тем, чем дорожит, творчеством своих друзей и с друзьями. Все, что происходит на сцене, рождалось из соприкосновения с песнями Хвостенко, сначала все было пропето, а потом появился игровой медальон. Первый режиссерский опыт в этой стилистике был осуществлен в 2000 году – спектакль «Capriccio», ожившая поп-механика Сергея Курехина. Тогда эта постановка не «выстрелила», потому что ее время прошло, происходившее казалось странным и не созвучным эпохе каких-то химерических перемен. В отличие от творчества Алексея Хвостенко, поп-механика не универсальна, явление, оставшееся исключительно в своей эре первых рок-перформансов и воспринимаемое сейчас только как напоминание о гении Курехина. «Квартирник» сделан с невероятной нежностью к материалу, с любовью и пониманием того мира и мира современного. Алексей Хвостенко отразил в своем творчестве основные темы XX столетия, а Роман Смирнов в своей сценической композиции придал каждому мотиву особенный петербургский оттенок. 

Спектакль находит отклик и у современников квартирников и у их детей хотя бы потому, что на сцене молодые актеры. Как нынче говорят, «месседж» очень прост: режиссер просто-напросто хочет, чтобы его зритель проникся духом этого города, почувствовал его людей, его воздух, его поэзию. В этой первой части трилогии о Петербурге и его жителях нет обращения к литературным персонажам, как в «Тени города» или к конкретному драматургическому тексту, как в «Жаре». Потому это камерный ввод с болью и радостью, со слезами и улыбкой. Спектакль, готовый принять любого зрителя и поделиться с ним атмосферой, которую едва ли можно еще как-нибудь воссоздать.