Григорий Козлов: «Театр не может быть ”в стол”»

12 и 13 октября в 13:00 на сцене театра «Мастерская» состоятся специальные показы премьерного спектакля «Тихий Дон».
12 октября — в рамках международного театрального фестиваля «Балтийский дом». 13 октября — благотворительный спектакль в пользу работников культуры, пострадавших от наводнения в Амурской области.

«Тихий Дон» — первая часть задуманной Григорием Козловым и «Мастерской» сценической дилогии об эпохе Гражданской войны, времени больших перемен. Премьера второй части — «Дней Турбиных» — состоится 1 ноября.
О фестивале «Балтийский Дом», романе Шолохова и о репетициях нового спектакля VashDosug.ru поговорил с режиссером и художественным руководителем театра «Мастерская» Григорием Козловым.

— Григорий Михайлович, расскажите, пожалуйста, как спектакль попал на фестиваль и что это для вас значит?

— Очень просто попал – на спектакль пришли люди, формирующие фестивальную афишу, посмотрели спектакль и включили его в программу. Это не первый фестиваль, в котором мы принимаем участие. Недавно вернулись из Тбилиси, выступали на фестивале «Tbilisi international», играли «Идиота» на сцене замечательного Театра им. Марджанишвили. Был полный зал, а это всегда очень приятно.

Фестивали — это вообще очень интересно и важно. Это ведь всегда общение: к тебе приходят зрители, театроведы, артисты и режиссеры других театров, ты в свою очередь ходишь на их спектакли.

А фестиваль «Балтийский дом» я очень люблю, каждый год организаторы предлагают какой-то неожиданный поворот, угол зрения, составляют любопытнейшую программу. В этом году, к сожалению, не удается ходить на фестиваль из-за выпуска спектакля.

 

— Вы выпускаете «Дни Трубиных», расскажите, пожалуйста, о спектакле.

— «Тихий Дон» и «Дни Турбиных» — это своеобразная дилогия: девятнадцатый год, революция, Гражданская война… «Дни Трубиных» — взгляд с другой стороны. Ведь действие шолоховского романа и булгаковской пьесы разворачивается в эпоху перемен, интересно понять, как люди — от «белой» гвардии до казачества – живут в это неспокойное время.

— Вашим молодым актерам это тоже интересно?

— Конечно! Они очень увлеклись и увлекли зрителя. Постановка «Дней Турбиных» - это вообще была заявка артистов, на тот момент еще студентов театральной академии. Они взяли эту пьесу, стали над ней самостоятельно работать, а уже потом подключился я. Мне тоже это очень интересно, потому что еще с институтских времен это моя любимейшая пьеса.

— «Дни Турбиных» тоже будет таким масштабным спектаклем, как и «Тихий Дон»?

— Пока мы надеемся, что это будет не больше четырех часов. Но, знаете, вообще не стоит пугаться длинных спектаклей. Ведь если что-то не понравилось, не сложились отношения со спектаклем – всегда можно уйти в антракте. Правда, в таком случае вы не увидите спектакля целиком. Например, в «Тихом Доне» каждый акт сделан чуть иначе, нежели предыдущий, как мне кажется. Это четыре спектакля в одном, если можно так сказать.

Но мне понятны эти опасения по поводу продолжительности спектаклей. Если разобраться, это же абсолютно безумно – делать длинные спектакли сейчас, когда времени и так мало на что хватает. Если бы мне сказали, что чей-то спектакль длится восемь часов, я бы подумал, что это какой-то сумасшедший режиссер постарался. Хотя, «Братья и сестры» и «Бесы» - я смотрел их не раз и не два, и мне никогда не казалось, что они неоправданно затянуты.

— Вас не пугал восьмичасовой формат спектакля и при постановке «Тихого Дона»?

— Не пугал. По одной простой причине – никто не думал, что спектакль получится таким длинным. Только в процессе репетиций мы поняли, что его нельзя сокращать, «резать». Есть такие романы, которые можно ставить не целиком, а только отдельные части, как, например, мы поступили с «Идиотом» Достоевского. Спектакль «Мастерской» «Идиот. Возвращение» – это только первая часть романа Федора Михайловича. Играя роман, мы исследовали конкретную тему. И нам и зрителям кажется, что этот спектакль – завершенное произведение, что он вполне адекватен первоисточнику.

С «Тихим Доном» получилось иначе. Это ведь история про род, про семью, счастливую в начале и почти не существующую в конце – остается один Гришка Мелехов. Эта история становится возможной, понятной, только если герой на наших глазах проживет целую жизнь, если мы проследим его судьбу. Чувства героев романа измеряются не днями, и даже не годами, они меряются жизнью...

— Про «Тихий Дон» очень много писали в прессе. Как Вы относитесь к критике?

— Стараюсь следить за тем, что пишут. Как сказал Пушкин, «хулу и похвалу приемли равнодушно…». Конечно, не всегда это получается. Здорово, что вышло много хороших, умных, точных рецензий. В данном случае ведь важна не столько похвала, сколько то, что тебя поняли, услышали.

— Зрительское признание важно для спектакля?   

— Театр не может существовать без зрителей. К сожалению, это искусство, которое творится здесь и сейчас. Писатель может писать «в стол», как, например, Гроссман написал роман «Жизнь и судьба», который мы прочитали спустя многие годы после его создания и поразились. А театр не может быть «в стол».