«ЩЕЛКУНЧИК». Какие ассоциации вызывает это название? Знакомый сюжет, елка, красочные наряды… Вот и многие родители, увидев на афише ТЮЗа им. Брянцева «Щелкунчик мастера Дроссельмейера» Игоря Селина, повели своих детей на спектакль, уверенные, что им покажут рождественскую сказку. Между тем, это вовсе не сказка Гофмана, а пьеса Александра Строганова. И спектакль раскрывает недетские темы одиночества и человечности.
В интервью корреспонденту VashDosug.ru Игорь Селин рассказал о своей трактовке «Щелкунчика» и сложностях работы над детскими спектаклями.
— Нет, до «Щелкунчика» в ТЮЗе была поставлена «Поллианна», которая с большим успехом идет на протяжении многих лет. Спектакль — участник многих театральных фестивалей, в том числе лауреат Гран-при и приза критики международного театрального фестиваля в Варшаве «Корчев жив».
— Есть ли что-то особенное в работе над детскими спектаклями?
— Ставить для детей сегодня достаточно сложно. Ребенок в современном мире адаптирован ко всем новшествам и технологиям. Сегодня дети воспитаны на компьютерных играх и проектах. Заинтересовать их и организовать детское восприятие — очень непросто. Клиповое мышление, которое прочно вошло в сознание современного ребенка, ставит перед режиссерами новые задачи. Этого нельзя не учитывать при постановке спектакля. Ставить для детей сложнее, чем для взрослых. Ребенок более открыт для восприятия того, что ему преподносят, но его сложнее увлечь и заинтересовать.
— Вы сами выступили в качестве сценографа для этой постановки, с чем было связано такое решение?
— Мне кажется, что современный театр — это все-таки синтез. Сценография, костюмы, современные технологии, такие как видеоинсталяции, спецэффекты и мастерство актера — это одно целое. Для меня спектакль — единый организм, где каждый из перечисленных компонентов очень важен и работает на определенную режиссерскую и художественную мысль. Замысел постановки возник у меня уже давно, и художественное решение было достаточно ясно сформулировано в моем сознании.
— Учитываете ли вы, что спектакль будут смотреть не только дети, но и взрослые, которые их сопровождают?
— Мы вместе с руководством театра позиционировали этот проект как спектакль и для детей, и для взрослых, то есть для всей семьи. Мне кажется, что дети вместе со взрослыми образуют специфическую аудиторию.
Ребенок зачастую лишен живого непосредственного общения. А, приходя в театр, через художественное восприятие спектакля он может эти связи наладить.
— Какие вы ставили перед собой задачи (как для режиссера), работая на эту, как Вы сами сказали, специфическую аудиторию?
— «Щелкунчик мастера Дроссельмейера» Александра Строганова — сложная пьеса. Это вариация на классический сюжет сказки Гофмана — с одной стороны, и свободная фантазия драматурга, основанная на его восприятии сегодняшнего мира, современной реальности — с другой. И мне хотелось сделать спектакль с серьезным подтекстом, а не преподнести продукт, соответствующий стереотипному восприятию «Щелкунчика» как детского утренника.
— Почему тогда Вы обратились к «Щелкунчику», а не взяли какой-то менее известный сюжет?
— Как я уже говорил, замысел ставить «Щелкунчика» возник достаточно давно. Это было на неделе современной драматургии в Александринском театре, где Александр Строганов предложил мне эту пьесу, сказав при этом: «Товарищ Режиссер, я видел ваши спектакли и считаю, что только Вы сможете разобраться в моей непростой и замысловатой пьесе». Это, конечно, было сказано с юмором. Я, действительно, очень давно думал над этой пьесой, и мне кажется, это не только рождественская сказка, но и глубокая философская притча о вечных человеческих ценностях. И, хотя у Строганова в основу взят сюжет Гофмана, но он переработан и трансформирован в реалии современного мира. Мне это близко и интересно.
— Люди идут на рождественскую сказку, а попадают на очень серьезный спектакль. Вы изначально задумывали провокацию?
— Театр по своей сути и есть самая большая провокация. Надо постоянно выбивать стереотипное восприятие, так называемую «удобную табуретку», на которой сидит зритель. Тогда это будет по-настоящему интересно и неожиданно.
— Как вы сформулируете некую универсальную задачу детских спектаклей? Зачем вообще детям ходить в театр сейчас, когда существует множество других ярких развлечений?
— Просто развлекать сегодня уже неактуально. Надо учить детей думать и анализировать, сочувствовать и переживать, то есть обращаться непосредственно к эмоциональной составляющей их души. Душа должна трудиться. Это сложно. Театр — это живое и эмоциональное общение зрительного зала и актеров. Живая энергия творчества, которая объединяет сцену и зрительный зал, ни с чем несравнима. Это дорогого стоит, и никакие современные технологии не заменят подлинное эмоциональное человеческое общение.
Фото: сайт Театра Юных Зрителей им. А.А. Брянцева
Ближайшие показы спектакля состоятся 23 марта (12:00; 17:00).
