Спектакль Спартак
«Спартак» Леонида Якобсона – едва ли не самый громкий и масштабный спектакль за всю балетную историю Мариинского театра ХХ века. Громкими были скандалы еще в период подготовки к постановке, когда Якобсон по своей воле сократил и перекроил готовую партитуру возражавшего против изменений Арама Хачатуряна. Разногласиями между хореографом и композитором в театральном мире не удивишь, но чтоб дело дошло до рукоприкладства (как, рассказывают, было в случае со «Спартаком») и ссоры на годы – это редкость.
Громкой была слава спектакля. В процессе работы худрук балета Кировского театра Федор Лопухов, пригласивший Якобсона делать «Спартака», собирал восторженные отзывы репетировавших артистов, чтобы обезопасить спектакль перед принимающими комиссиями, и к моменту сдачи балета вооружился целой стопкой записанных похвал. Молва о впечатляющем действе распространилась быстро, и «Спартак» стал одним из самых посещаемых спектаклей театра, на него непросто было попасть. Что же заставляло любителей балета посменно дежурить в очередях за билетами?
Якобсон впервые в академическом театре поставил балет без пальцев и на невыворотных ногах. Уже это шокировало зрителей: в 1950-е годы в Кировском театре применение свободной пластики для решения целого спектакля было в диковинку (из балетов Михаила Фокина тогда шла только классическая «Шопениана»). Интриговала зрителей и грандиозность зрелища. Постановка с размахом исторического полотна, задуманная как античная фреска, с масштабной массовкой, огромным количеством персонажей, кордебалета и статистов носила подзаголовок «Сцены из римской жизни». В монументальном четырехактном действе оживала эпоха – быт, кровавые бои гладиаторов и сладострастная нега патрицианских пиров. На многоликом образе Рима был поставлен акцент в истории о восстании рабов под предводительством Спартака и его разгроме войсками Красса.
Имитируя античные барельефы, ключевые эпизоды сюжетного развития хореограф запечатлел в «живых картинах», статичных положениях, в которых застывали герои во время симфонических антрактов между картинами. Вдохновляясь горельефами Пергамского алтаря (во время создания «Спартака» он еще находился в Эрмитаже), опираясь на вазовую живопись, древнеримские изображения и скульптуру, Якобсон в пластике стремился к воссозданию духа античности. Его интересовал поиск индивидуального пластического языка, свойственного только этому спектаклю. Неожиданная хореографическая образность, воплощенная на сцене выразительностью поз, картинной точностью жеста блестящих исполнителей (Спартак – Аскольд Макаров, Фригия – Инна Зубковская, Нинель Петрова, Эгина – Алла Шелест), покорила зрителей.
Хотя со стороны ревнителей классики звучали сетования на то, что балет поставлен не на пальцах, что пластическое воспроизведение изображений с этрусских ваз создает ощущение, что балерины танцуют «в полноги». Якобсон же настойчиво доказывал правоту своего метода. Он был уверен, что античность, поставленная на пуанты, нарисованная выворотным классицистским танцем, станет искусственной. Хореограф очень дорожил своими пластическими открытиями, выстраданными спектаклями, много писал о них, парировал критику, эмоционально и обоснованно отстаивал правоту своего решения.
«Спартак» на десятилетия вошел в репертуар. Поставленный в 1956 году, он был возобновлен сначала в 1976-м, затем в 1985 и 2010 годах. И до сих пор хранит славу Леонида Якобсона – изобретательного режиссера, умевшего поразить зрительское воображение монументальным зрелищем, и тонкого стилиста-хореографа.
