Доктор искусствоведения из Великобритании, специалист по древним музыкальным инструментам, Мэтью Хилл исследовал колокола Ростовского кремля.

Два года назад в Государственном музее-заповеднике «Ростовский кремль» по инициативе директора Наталии Каровской создали международную комиссию для исследования колоколов на звоннице кремля. Отлитые еще при митрополите Ионе Сысоевиче более 300 лет назад, эти тысячепудовые колокола никогда не изучались специалистами. В России соответствующих экспертов просто нет. Поэтому были приглашены исследователи из Голландии, Германии, Италии, Великобритании…
Этой зимой колокола обследовал британский ученый, доктор искусствоведения, каталогизатор лондонского Королевского колледжа музыки (Royal College of Music), специалист по древним музыкальным инструментам Мэтью Хилл. Он побывал в том числе и в Ярославле, где встретился с журналистами.

Мэтью, вы каталогизировали многие европейские колокола. Можно сказать, знаете о колокольной музыке почти всё. В чем особенность ростовских звонов?
Конечно, я знал, что русские и европейские колокола отличаются. На Западе используется карильон (своего рода колокольный орган), а при извлечении звука раскачивают не язык колокола, как в России, а сам колокол. И я понимал, что здесь, в Ростовском кремле, свои традиции. Но я даже не представлял, что столкнусь с абсолютно уникальным явлением! Когда я впервые услышал ростовские звоны, я спросил: «Почему мы, европейцы, этого не знаем?! Почему я об этом ничего не знаю?!» Я слышал очень много колоколов и могу сказать: ростовские – не похожи ни на одни в мире! Это такое же уникальное явление мировой культуры, как, например, пирамиды в Египте. Каждый хотя бы раз должен услышать эту музыку. В ростовских звонах очень сложные ритмы. Но самое главное: ростовская звонница – это уникальный музыкальный инструмент, а сами звоны – уникальная музыкальная культура, которая привязана исключительно к этому инструменту и к этому историческому месту. Существуют ли другие музыкальные традиции, которые были бы связаны с конкретным местом и с конкретным инструментом? Я не знаю о таких! Конечно, никогда не говори «никогда»… Но я не встречал подобного примера. И мне кажется, многими людьми, в том числе живущими здесь, это просто не осознается! Искусство ростовских звонов чуть было не утратили. Чудо, что что-то сохранилось и что была сделана аудиозапись этих звонов. Очень важно восстановить то, что можно восстановить, и сохранить эту уникальную музыкальную традицию!

Вы давно изучаете древние музыкальные инструменты. С каким наиболее старым инструментом вам довелось встретиться?
Это была флейта, изготовленная из птичьей кости около 30 тысяч лет тому назад! А самое древнее, что нам известно – это продольная труба, на которой играли в Древнем Египте. Трубу использовали в ритуалах во время омовения ног жреца – таким образом он словно бы обращался из обычного человека в служителя, совершающего обряд.
Вообще, я хорошо разбираюсь в музыкальных инструментах и всегда нахожу уникальные вещи в музейных коллекциях. В одном музее, например, мне показали флейты, которые просто считались очень древними. Когда я стал изучать их, увидел, что эти флейты выполнены не из слоновой кости, как думали в музее, а из рога носорога – это огромная редкость!
Между прочим, во всех музеях есть музыкальные инструменты! Даже если это не музей инструментов, в его коллекции они обязательно будут. И инструментов в любом музее хранится гораздо больше, чем предполагают сами музейщики… Так происходит потому, что инструментами считаются только хорошо сохранившиеся. Мне не раз приходилось сталкиваться с ситуацией, когда даже сами сотрудники музея не понимали, какими уникальными вещами они обладают. Музыкальные инструменты, которые хуже сохранились и выглядят некрасивыми, часто имеют гораздо большую ценность, поскольку они-то как раз оказываются наиболее древними!

Вы ведь создали собственный музей инструментов…
Да, я основатель и куратор Музея музыкальных инструментов в Аризоне. Это один из крупнейших музеев музыкальных инструментов в мире.

Можно ли услышать в вашем музее или в каком-то другом, как звучат старинные инструменты?
Это самый частый вопрос, который мне задают. Нам всем хотелось бы услышать звучание древних инструментов. Но они, к сожалению, не в том состоянии, чтобы пытаться извлечь из них звук. К тому же мы не всегда знаем, что внутри некоторых инструментов – нам приходится быть очень осторожными, работая с ними.

Вы побывали в том числе в музеях Ярославского края. Какое впечатление они произвели на вас?
Как музейному куратору мне интересны все аспекты музейной жизни: как собирают предметы, как их экспонируют. Я был особенно поражен, увидев иконы в одном из ярославских музеев! Могу сказать, что получил огромное удовольствие и от их красоты, и от того, как они сохранились. Еще мне очень понравилась экспозиция об истории ношения бороды в России – именно так, на мой взгляд, современный музей должен показывать искусство и рассказывать о нем. Легко, в тональности игры, затрагивая при этом очень серьезные вопросы. Уровень увиденной мной экспозиции вполне соответствует уровню выставок в Лондоне или Вашингтоне!

Вас называют мультиинструменталистом и говорят, что вы играете на всех возможных инструментах. Это правда?
Прежде чем стать куратором, я был профессиональным музыкантом. Исполнял симфонии, играл рок. Даже написал оперу… которая, правда, никогда не была исполнена (смеется). Я могу сыграть на любом инструменте, кроме медных духовых. Но я не могу сказать, что сыграю хорошо! На всех инструментах я играю одинаково плохо (смеется).

А есть какой-то особенно любимый инструмент у вас?
Октобас! Это самый крупный по размерам и самый низкий по звучанию смычковый музыкальный инструмент. Внешне он похож на огромный контрабас. Октобасы могут достигать 4 метров в высоту! Чтобы сыграть на нем, нужно встать на специальную подставку. Струна октобаса очень долго вибрирует, и даже сам исполнитель не всегда воспринимает звук инструмента во всей полноте. Октобас не относится к старинным инструментам – его изобрели в 1850 году. Играют на нем очень редко из-за не очень удобного звукоизвлечения, поэтому сегодня октобасы можно увидеть в музеях чаще, чем на концертах.

Некоторые считают, что музыка в наше время упрощается, становится всё примитивнее. Вы согласны с такой точкой зрения?
Я в принципе не считаю, что существует простая и сложная музыка. Грузинские песнопения могут показаться очень простыми, но внутри этого звука так много всего! Знаете, о некоторых рисунках Пикассо говорят, что он нарисовал как 7-летний ребенок. Но насколько сложно это было сделать на самом деле…