Один из хитов жанра нон–фикшн последнего времени — книга Барри Майлза «Бит–отель», рассказывающая о том, как на рубеже 50—60–х в Париже жили и творили Аллен Гинзберг, Уильям Берроуз и другие битники. «ВД» публикует отрывок из этого увлекательнейшего документального повествования.
Полное название этой книги — «Бит-отель». Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957–1963» (The Beat Hotel. Ginsberg, Burroughs and Corso in Paris 1957–1963). Располагавшийся на улице Жи-ле-Кер, 9, «Бит-отель» — один из главных для культуры XX века адресов, такой же, как отель «Челси» в Нью-Йорке или «Шато Мармон» в Голливуде. В этом богемном месте рождалась бит-культура, изменившая современное искусство. Здесь жили Аллен Гинзберг, Питер Орловски, Грегори Корсо, Уильям Берроуз, Брайон Гайсин, Иэн Соммервиль. Здесь был изобретен метод «нарезок». Берроуз работал здесь над «Голым ланчем», а Гинзберг и Корсо встречались с Дюшампом, Селином и Мэн Рэем. Барри Майлз, лично знавший многих «разбитых», черпал материал из дневников, писем и интервью.
***
Наступил ноябрь, на улице стало холодно. Улицу Жи-ле-Кер с обеих сторон загораживали дома, но вот с реки дул пронизывающий ветер. Чтобы сходить в маленький tabac, который находился на набережной Августинцев рядом со старой мастерской Пикассо, надо было повернуть за угол и ощутить на своем лице дыхание ледяного ветра. Как правило, Аллен (Гинзберг. — Прим. «ВД») просыпался в полдень и частенько весь день гулял в одиночестве по мостовым, глядя, как по булыжникам стучит дождь, наблюдая за холодным солнечным светом на серых стенах, разглядывая статуи и мемориалы, воздвигнутые в честь умерших художников, государственных деятелей и национальных героев. Он забирался на butte Монмартр, чтобы полазить между полуразвалившимися студиями на улице Равиньян, поглядеть на Bateau-Lavoir, место, которое Макс Жакоб называл плавучей пристанью, перед Второй мировой здесь жили Пикассо, Хуан Грис, Кеес ван Донген и их приятели-поэты.
Аллен часто гулял вдоль по набережным, с интересом роясь в старых книгах и картинках, продающихся на набережных под платанами. Он нашел все запрещенные в Соединенных Штатах книги Генри Миллера и Жене, выпущенные «Олимпией Пресс». Аллен не знал, что поэт Гийом Аполлинер писал порнографию, и был приятно удивлен, обнаружив его книги под названиями «Приключения молодого Рейкхелла» и «Дебош государя». Прочитав, Аллен отправлял их по одной своим родителям в Патерсон. После развода с Наоми его отец женился во второй раз, и Аллен писал своей мачехе Эдит: «Если они тебя не шокируют, будет классно, если ты прочтешь их, но не жги их, потому что они дорогие и редки в США».
Вдохновленный книгами, Аллен перечитал стихи Аполлинера, и в конце ноября они с Питером (Орловски. — Прим. «ВД») отправились на кладбище Пер-Лашез в поисках его могилы. Кладбище Пер-Лашез, созданное в 1804 г., — это большой прекрасный сад, скопление мавзолеев и надгробий, выполненных в самых разных стилях, здесь много старых деревьев и петляющих тропинок; здесь нашли последний приют Сара Бернар, Оскар Уайльд, Оноре де Бальзак, Жерар де Нерваль, Теодор Жерико, Фредерик Шопен, Колетт и Марсель Пруст, обрели покой тысячи людей, как известных, так и неизвестных. Взявшись за руки, Аллен и Питер шли по указателям мимо заснеженных деревьев и причудливых надгробий, пока не дошли до могилы Аполлинера.
На менгире, иначе — вертикальной плите, тонком куске грубого гранита, было выгравировано его полное имя — Вильгельм Аполлинарий Костровицкий — и два стихотворения. В банке из-под варенья стояли маргаритки, а на могильной плите лежали дешевые керамические розочки.
Аллен пристроился на корнях дерева, растущего рядом с могилой, и закурил сигарету, наблюдая за тем, как по рукаву его вельветового пиджака ползет муравей, в кармане у него лежали Alcools Аполлинера. Он положил на плиту «Вопль», чтобы Аполлинер прочитал ее на небесах. На этом же участке находилась могила поэта Анри де Ренье, одного из основателей символизма, а на соседнем — Пруста. Через какое-то время Аллен с Питером обошли оставшуюся часть кладбища.
Поход Аллена и Питера на кладбище Пер-Лашез привел к тому, что на Жи-ле-Кер родилась идея обычной для «Бит-отеля» шалости. Художник Хоуи собирался возвращаться в Штаты в начале декабря и, наслушавшись рассказов Аллена о кладбище, в ночь перед отъездом напился и решил захватить с собой в качестве сувенира могильную плиту Бодлера. В окрестностях отеля он собрал помощников, попал туда и Аллен, все они забились в одно такси и отправились на кладбище Монпарнас на бульвар Распай, там Хоуи перелез через стену и растворился в темноте. Остальные его подождали немного на улице, а затем отправились ждать к кафе Select на бульвар Монпарнас. В конце концов Хоуи появился и заявил, что стена слишком высокая, и могильная плита, которую он так и не нашел, все равно чересчур тяжелая.
Из-за холода они меньше гуляли по городу, разглядывая его памятные места. Грегори (Корсо. — Прим. «ВД») купил масляных красок и кистей и принялся рисовать абстрактные картинки на бумажных обоях в отеле. Он приобрел альбом и нарисовал штриховкой несколько легких юмористических картинок. Питер тоже обзавелся цветными карандашами и принялся рисовать странных красных ангелочков, сидящих на красных деревьях. Аллен не пытался рисовать, потому что был очень застенчив, хотя в его дневниках иногда встречаются очень интересные зарисовки ручкой. Они придумали себе экскурсию, которую можно было совершить и не попасться ветру: 7 декабря Аллен, Питер и Грегори весь день лазили по подземельям Парижа, забравшись туда с площади Данфера-Рошро. Под сводами проходов, словно дрова для растопки очага зимой, лежали человеческие кости и черепа, их перенесли сюда в 1780-х, так как кладбище Лез-Аль было практически переполнено. Питер описал потом, что они видели, Роберту Ла Виню так: «Мрачная пугающая влажность и чуть сладковатый запах от миллионов берцовых костей и черепов, аккуратно сложенных вдоль стен туннеля. В небольшом пространстве только смерть. Когда я гулял там, мне казалось, что я тоже мертв, — Грегори спер берцовую кость, и сейчас она лежит рядом с портретом Рембо на стене».
Себе и Питеру, а иногда и Грегори, если тот оказывался поблизости, Аллен часто готовил ужин в комнате, вечерами они читали и писали, а иногда совершали вылазки. Аллен ходил в Музей Гиме на Place d’lena, где разглядывал индийские миниатюры и тибетские танки, он несколько раз писал об этих походах в своих дневниках: «В глубинах Музея Гиме стоит Камень судьбы, подобный крылатой богине победы».
Несколько раз они ходили на китайский балет, а когда у них были деньги, то отправлялись в любимое кафе Грегори «Бонапарт» на улицу Сен-Жермен, излюбленное место встреч со все возрастающим числом знакомых. В квартире над кафе жил Жан-Поль Сартр, но странно, однако, что битники никогда не интересовались экзистенциализмом и не читали этих произведений. «Я полагал и полагаю, что экзистенциализм это, скорее, тренировка мозгов, а не реальная жизнь. Они проповедуют стихию, противопоставление пустоте, но они принадлежат этому миру. И только по политическим соображениям в силу огромной агрессии и ненависти они иногда воспаряют ввысь», — писал Гинзберг.
Благодарим издательство «Альпина нон-фикшн» за помощь в подготовке материала.
