Любое общение — это в каком-то смысле перевод с одного языка на другой. Писатель и юморист Крис Блисс рассуждает о том, как с помощью хорошего юмора можно объяснять важные вещи массовой аудитории.
1. Габриэль Гарсиа Маркес стал одним из моих любимых писателей за его талант рассказчика, но даже в большей степени за красоту и проницательность его прозы. Первая ли это строчка «Сто лет одиночества» или невероятный поток сознания в «Осени патриарха», где слова проносятся страница за страницей непрерывной вереницей образов, и подхватывают читателя, словно быстрая река, вьющаяся в диких южноамериканских джунглях. Чтение Маркеса это внутреннее переживание. Меня поразила одна замечательная мысль во время чтения его рассказа, о том, что меня так увлёк в это потрясающее, яркое путешествие перевод. Моей специализацией в колледже было сравнительное литературоведение, что очень похоже на курс английской литературы, за исключением того, что нам не надо было сидеть над Чосером три месяца. Мы читали потрясающие произведения в переводах со всех концов света. И насколько бы хороши ни были эти книги, сомнений не было, что до оригинального эффекта далеко. Но иначе дело обстоит с Маркесом, который однажды заявил, что в переводе его произведения лучше, чем в оригинале, что само по себе огромный комплимент. Когда я узнал, что переводчик, Грегори Рабасса, написал свою книгу на эту тему, я жаждал её прочитать. Она называется строчкой из итальянской пословицы, которую я навсегда запомнил, «Если это предательство». Прекрасное произведение. Настоятельно рекомендую всем, кто интересуется искусством перевода. Но упомянул я его по другому поводу. До этого Рабасса как-то высказал одну изящную и простую мысль: «Каждый акт общения является актом перевода». Может, для вас это всегда было очевидным, но я, сталкиваясь именно с этим каждый день, впервые увидел эту проблему в таком ясном свете. С тех пор как я стал задумываться о таких вещах, общение стало моей главной страстью. Даже в детстве я помню, что больше всего на свете хотел уметь понимать всё и передавать это всем остальным. Никаких собственнических чувств.
2. Забавно, моя жена Дейзи, чья семья изобилует шизофрениками — в прямом смысле изобилует — как-то сказала мне: «Крис, у меня уже есть брат, который думает, что он Бог. Мне не нужен муж, который хочет им быть». Когда я разменял третий десяток, как никогда более уверенный в нереальности первой части моих детских амбиций, именно попытки реализовать вторую часть, то есть научиться успешно обмениваться информацией, оказались точкой отсчета. Каждый раз, когда я рассчитывал раскрыть великую тайну кому-то, кто обязательно должен быть за это мне благодарен, эффект был противоположным. Забавно, что если вы начинаете разговор со слов: «Эй, послушай, я сейчас тебе буду передавать очень серьёзную информацию», очень быстро вы познаете и безразличие, и ярость. После 10 лет холода в отношениях с друзьями и знакомыми, я всё-таки открыл для себя истину. Если я хотел успешно общаться с другими людьми, мне следовало найти другой способ обмена идеями. Тогда я открыл для себя юмор.
3. У юмора — своё особое место среди форм общения. Если бы мне пришлось произвольно определить ему место, я бы расположил его где-то между поэзией и ложью. Я не говорю о юморе в общем смысле, так как очевидно, что большое его количество честно передаёт то, что мы думаем и чувствуем. Я бы хотел поговорить об уникальной способности сатиры и комедии перехитрить наш привычный угол зрения — о юморе как философском камне. Он берёт самую соль нашей обыденной мудрости и через насмешку меняет наше восприятие и, в конечном итоге, сами предметы. Вот, что я взял из темы этой конференции: «Находки перевода». Речь об общении, которое приводит не просто к лучшему пониманию отдельно взятого человека, но к реальной перемене. Что в моём понимании означает общение, которое способно оказать влияние и расширить наше понятие о личной заинтересованности. Я уделяю внимание личной заинтересованности, так как мы все с этим связаны. Это часть нашего механизма выживания, поэтому это так важно для нас, и поэтому мы всегда к этому прислушиваемся. И также потому что именно в этом, если говорить о нашей собственной заинтересованности, мы можем проявить нашу способность ответственно относиться к остальному миру. То, что я имею в виду под качественной комедией и сатирой, это в первую очередь произведения, созданные из честности и прямолинейности. Вспомните пародии Тины Фей в программе «Субботним вечером в прямом эфире» на только что объявленную в кандидаты в вице-президенты Сару Пэйлин, это просто потрясающе. Фей гораздо нагляднее, чем любой другой политический деятель, продемонстрировала полное отсутствие серьёзности у кандидата, закрепляя впечатление, которое укоренилось в умах большинства американцев. И главное здесь то, что сценарий не был написан самой Фей или авторами «Субботнего вечера в прямом эфире». Она просто пересказала высказывания самой Пэйлин. Пародия заключалась в цитировании Пэйлин. Это и есть честность и прямолинейность, и именно благодаря этому выступления Фей производят такое сильное впечатление. Обратимся к другой стороне политического спектра. Когда я впервые услышал, как Лимбо Раш обмолвился о возможности участия Джона Эдвардса в рекламе шампуня Брек, я понял, что это прямое попадание. Я нечасто связываю честность и прямолинейность с Лимбо, но в этом случае с ним невозможно не согласиться. В этом замечании прекрасно подмечено самолюбие Эдвардса. И представляете? В конце концов, именно эта черта характера оказалась в центре скандала, который привёл к концу его политической карьеры. Явно самый бесспорный пример эффективности такого вида юмора. Опросы за опросами, проводимые различными центрами показали, что зрители Daily Show лучше осведомлены о происходящих событиях, чем те, кто смотрит остальные новостные программы. Говорит ли это о проблеме честности и прибыльности корпоративной журналистики, или о внимательности зрителей передачи Стюарта, не известно. Важнее то, что материал его программ всегда привязан к фактам — не потому что он стремится проинформировать. Нет. Он стремится развеселить. Просто так получается, что юмор Стюарта не работает, если факты лгут. В результате получается превосходная комедия, которая также работает как информационная система, и которая даст фору по убедительности и доходчивости любым новостным СМИ.
4. Вдвойне забавно, что удивительная способность юмора заключается в том, каким образом он дезориентирует зрителя. По большей части заслуга принадлежит магическому трюку, когда ты думаешь, что все идёт к одному, и вдруг ты понимаешь, что внезапно оказываешься в другом месте. В этом есть интеллектуальное удовольствие, за которым следует физическая реакция в форме смеха, которая, не случайно, вырабатывает и подаёт эндорфины в мозг. И вот вас уже соблазнили посмотреть на вещи под другим углом, потому что эндорфины устранили ваши защитные реакции. Это прямая противоположность тому, как работают страх, ужас и паника, все шоковые реакции. Шоковые реакции выбрасывают в кровь адреналин, который воздвигает защиту до небывалых высот. Юмор появляется, касаясь всё тех же тем, когда наши защитные реакции сильнее всего — раса, религия, политика, половые отношения — только в этом случае вместо адреналина мы получаем эндорфины, и алхимия смеха превращает стены в окна, через которые мы получаем новые и оригинальные взгляды на вещи. Позвольте привести пример из моего опыта. Я как-то писал на тему так называемой проблемы радикального гомосексуализма, и начал с вопроса о том, насколько радикальна сама проблема гомосексуализма? Как я это вижу, три вещи, которых сильнее всего добиваются американские геи, это возможность служить, жениться и заводить семью. Три вещи, которых я пытаюсь избежать всю свою жизнь. Держите, радикальные негодяи. Всё ваше. За этим следует вопрос о воспитании детей в однополых браках: В чем проблема гейского усыновления? Почему едва ли стоит по этому поводу переживать? Если у вас есть ребёнок и вам кажется, что он гей, у вас должна быть возможность отдать его на усыновление. Вы дали жизнь исчадью ада. Избавьтесь от него. Связав библейское понятие «исчадие» с высшим образом невинности, с младенцем, этот юмор приводит к короткому замыканию эмоциональных проводов спорящих и даёт возможность через смех задуматься о справедливости высказывания. Дезориентация не единственный трюк, припрятанный в рукаве комедии. Лаконичность речи — ещё один сильный приём комедии. Некоторые фразы содержательнее и символичнее самого безукоризненного анекдота. Билл Хикс — если вы не слышали о нем, вам стоит его погуглить. Так вот. Как-то Хикс вспоминал один из тех самых детских споров «кто круче», когда один из детей говорит ему: «Да ну! Мой отец побьёт твоего отца», на что Хикс отвечает: «Серьёзно? Как быстро?» Всё детство в трёх словах. Не говоря уже о том, как это характеризует взрослого, который вспоминает эту историю.
5. И последнее из сильных свойств юмора это то, что по своей природе он вирусный. Людям не терпится поделиться новой хорошей шуткой. Так было всегда в нашем сумасшедшем мире. Юмор бродил по стране с завидной скоростью задолго до интернета, СМИ, и даже кабельного телевидения. Возвращаясь к 198-му, когда комедиант Ричард Прайор случайно поджёг себя во время своих химических опытов, я был в Лос-Анджелесе на следующий день после происшествия, и ещё через два дня в Вашингтоне, округ Колумбия. На обоих побережьях я слышал одну и ту же шутку — что-то о подпаленном Объединённом Фонде Негритянских Колледжей. Конечно, она не звучала в вечернем шоу на ТВ. Как мне кажется, юмор — вторая из старейших вирусных деятельностей. Сначала бабахали барабаны, а потом стали бабахать шутки. Когда вы складываете все эти элементы вместе, когда вы добиваетесь вирусного эффекта для чудесной шутки с мощной развязкой, основанной на честности и прямолинейности, она может формировать общение в глобальных масштабах. У меня есть близкий друг, Джоэл Петт, редактор-карикатурист журнала Lexington Herald-Leader. Он также вёл колонку по понедельникам в USA Today. Я навещал Джоэла за неделю до открытия копенгагенской конференции ООН по изменению климата в декабре 2009-го. Джоэл рассказал мне, что так как USA Today входила в четвёрку самых популярных газет Америки, почти вся публика, посещавшая эту конференцию, в любом случае её просмотрит. Это значило, если ему удастся разместить свою карикатуру в понедельник, день открытия конференции, то она явно будет замечена непосредственно самими участниками. Мы стали обсуждать изменения климата. Оказалось, что и Джоэла, и меня волнует один и тот же вопрос. Почему настолько противоречивы были мнения по поводу научного изучения вопроса и насколько хорошо наука отражает проблему, По нашему общему мнению, это был намеренный отвод глаз. Потому как сомнительно само предположение, что наука совершенна. Недавно вновь избранный губернатор штата Техас Рик Перри говорил о том же год назад, в начале своей безнадёжной кампании по выдвижению себя в президенты от республиканской партии. Он доказывал снова и снова, что наука несовершенна, в то время как 250 из 254 округов в Техасе были в огне. И предложение Перри состояло в том, чтобы жители Техаса молились о дожде. Я лично молился о ещё 4 пожарах, чтобы наука все-таки взяла верх. Возвращаясь к 2009-му, вопрос, продолжавший волновать нас с Джоэлом — почему все так поздно спохватились и принялись говорить о науке, в то время как меры, необходимые для работы с изменением климата, были бесспорно выгодны человечеству в конечном итоге и без одобрения науки. Мы работали с этой идеей и так, и эдак, когда Джоэл придумал это. Карикатура: «Что если всё это ложь и мы задаром создаём лучший мир?» Вам должна понравиться эта идея. Как насчёт создания лучшего мира задаром? Не ради Бога, не ради страны, не ради выгоды — просто как основа для принятия глобальных решений. И эта картинка попала прямо в точку. Вскоре после окончания конференции Джоэл получил запрос на подписанную копию рисунка от главы агентства по охране окружающей среды США в Вашингтоне, на чьей стене она сейчас и висит. Через некоторое время он получил ещё один запрос на копию от главы агентства по охране окружающей среды в Калифорнии, для использования её в презентации на международной конференции по изменению климата в Сакраменто год назад. Но на этом всё не закончилось. На сегодняшний день у Джоэла более 40 запросов из организаций по охране окружающей среды Америки, Канады и Европы. Недавно он получил запрос от австралийской партии зелёных, которые использовали её в своей кампании, во время которой она стала предметом споров, которые перекинулись в австралийский парламент и в результате был одобрен самый большой налог на углерод среди всех стран мира. Как много силы в 11 словах. Моё предложение здесь присутствующим, кто действительно стремится к созданию лучшего мира, в том, чтобы каждый день уделять немного времени тому, чтобы мыслить с юмором, потому что как раз так вы можете найти то, что искали.
