Андрею Макаревичу и его команде есть, чем гордиться – ведь пластинка была записана на легендарной лондонской студии Abbey Road, в стенах которой творила великая «ливерпульская четверка»: Джон, Ринго, Джордж и Пол. Для поколения отечественных музыкантов, выросших на музыке The Beatles, оказаться в этой святая святых хотя бы в качестве экскурсантов – уже большое событие. А чтобы записать целый альбом… «Машина времени» – первая и пока единственная российская команда, которой посчастливилось осуществить это.
Впервые Андрей Макаревич и клавишник группы Андрей Державин побывали на экскурсии на Abbey Road в 2004 году и уехали, потрясенные удивительной энергетикой этого места. Идея записать альбом в Англии пришла как будто бы случайно, но ее тут же подхватили компаньоны «машинистов», выступившие в качестве спонсоров проекта. Продюсером альбома стал Хэймиш Стюарт – гитарист и басист, работавший с Полом Маккартни и Ринго Старром. Его «машинистам» представил их старый друг Владимир Матецкий, имеющий знакомства в музыкальных кругах Лондона. Матецкий выступил в качестве со-продюсера Time Machine, он же предложил новую для коллектива систему работы – если ранее, приходя на репетицию, «машинисты» приносили музыкальные заготовки, которые затем превращались в песни, то для новой пластинки все 13 композиций (в создании которых принимали участие музыканты группы и Владимир Матецкий) были написаны «с нуля». В работе над альбомом «Машине времени» помогали такие профи как перкуссионист Рэй Купер, Пол «Викс» Викенс – музыкальный руководитель группы Пола Маккартни, гитарист Алан Йоханнес, студийная струнная группа под управлением аранжировщика и дирижера Питера Мюррея, духовая секция Нила Сидвела, трубач Мартин Шоу и перкуссионист Боско ди Аливейро. Над звуком Time Machine корпел Питер Хендерсон – многократный обладатель «Грэмми» (в том числе за запись знаменитого альбома группы Supertramp – Breakfast In America), работавший с Тиной Тернер, Blur и другими мировыми звездами. Почти два месяца «машинисты» провели в Abbey Road – среди оригинальной аппаратуры, помнящей прикосновения Эллы Фитцджеральд и Фреда Астера, Леннона и Маккартни, среди удивительного персонала студии – настоящих профессионалов и фанатиков своего дела. Впрочем, предоставим слово самим музыкантам.
Почему вы решили воспользоваться той схемой написания песен, что предложил Владимир Матецкий?
Андрей Макаревич: Ну, начнем с того, что с Володей мы знакомы – вы не поверите – с 3-х летнего возраста, поэтому кому же доверять, как не ему… Было решено – раз уж мы едем в «битловскую» студию (а «битлы» были для нас всегда эталоном коллективного творчества), так и будем творить как «битлы» - коллективно. Хотя в глубине души я боялся, что ничего из этого не выйдет – я страшный индивидуалист и уверен, что могу только в одиночку что-то сочинять. Но сама атмосфера Abbey Road располагала к творчеству.
Магия стен?
Андрей Макаревич: Безусловно. Там воздух другой, там пахнет как-то иначе, и ничего не изменилось за последние 25 лет – на человека, который вырос на битловской музыке, это производит очень сильное впечатление.
Евгений Маргулис: В прошлом году студии исполнилось 75 лет. Меня потрясла такая вещь: из этого помещения – с грязными полами, которые не перестилают – музыка расходится по всему миру. Уже перед отъездом из Лондона я посмотрел передачу, посвященную ста великим пластинкам прошлого века – 80 из них записаны на Abbey Road.
Как происходило общение с британскими коллегами, с персоналом студии? Вы сразу нашли с ними контакт? Андрей Макаревич: Я думал, что нас будут разделять какие-то барьеры – языковые, культурологические. Ничего подобного не произошло – мгновенно сложились очень теплые, дружеские отношения с Хэймишем Стюартом, Питером Хендерсоном, Рэем Купером...
Александр Кутиков: На третий день нашего пребывания охранники здоровались с нами по-русски.
Евгений Маргулис: Кутиков коррумпировал буфет Abbey Road. Официантку звали Дороти, ей было лет 70. Она знала «Битлз», «Роллинг Стоунз», а Кутикова любила неземной любовью.
Александр Кутиков: На студии замечательная обстановка, великолепный персонал, очень сентиментальные люди, которые помнят все, что там происходило. Эта очаровательная пожилая дама, которую я назвал символом Abbey Road, помнила «Битлз» – она их кормила. Очень любила Харрисона – он, по ее словам, был самый интеллигентный, вежливый, воспитанный и самый худенький.
Евгений Маргулис: Вообще Abbey Road странная формация… Первый человек, которого я увидел на Abbey Road, был Мел Гибсон. Я вышел покурить – там есть такой маленький курительный двор, смотрю – сидит Гибсон, а рядом с ним – свободное место. Подхожу и спрашиваю, можно ли присесть. Он говорит: «Садись. А ты кто?» – «Я – «Машина Времени», Женя Маргулис. А ты кто?». «А я, – говорит, – Мел Гибсон». Так и подружились.
Какая раритетная аппаратура использовалась при записи Time Machine?
Андрей Макаревич: Нам принесли 4 разных микрофона – все старые. Поставили в рядочек, Хэймиш Стюарт и говорит: «Спой по куплету в каждый, а мы потом вместе выберем, какой звучит лучше». А ассистент Крис Болстер ставит их и приговаривает: «В этот микрофон пел Леннон и Маккартни». А я уже про себя подумал: даже если он будет хуже всех, скажу, что мне больше нравится. Пропели четыре куплета, пришли в студию и наш звукорежиссер Питер Хендерсон заставил нас вслепую выбирать микрофон – только по звуку. Лучшим оказался именно тот.
Александр Кутиков: Я спросил у персонала, продаются ли подобные микрофоны. Да, говорят, за 7-8 тысяч фунтов стерлингов. А я говорю: «Если бы за студийный микрофон я предложил 10-12 тысяч фунтов, вы мне его продали бы?» А они: «Даже за 100 – никогда».
Евгений Маргулис: Потому что в этот микрофон пела Элла Фицджеральд... И «Машина времени»!
Альбом «Машины времени» Time Machine спрашивайте в музыкальных магазинах города.
