6 апреля в 16:00 и 21:00 концертом «Еще не поздно узнать о современной музыке» открывается музыкальное направление в театре «Практика».
О том, какую цель перед собой ставят идеологи проекта, чего ждать участникам, и зрителям Марии Никитиной рассказали кураторы проекта — композитор и преподаватель Московской консерватории Алексей Сюмак и певица и дирижер Ольга Власова.
Расскажите, чем каждый из вас будет заниматься в рамках музыкального направления?
АС: В силу профессиональных качеств и общих целей, мы с Ольгой будем заниматься совершенно одинаковыми, но разными вещами. Я, например, буду стараться искать возможности коммуникации современной музыки и драматического театра. Попытаюсь уже сформировавшееся направление камерного музыкального театра максимально широко связать с театром вообще. На базе драматического театра сделать это будет непросто.
Нам интересно работать не только с привычными средствами и жанрами театра, но и со смежными, например, мультимедийными проектами. Вместе со светохудожниками и видеохудожниками мы попробуем сделать нечто совершенно новое.
ОВ: Мы с Алексеем, объединившись, пытаемся открыть новые горизонты драматического театра не только для самого театра, но и для музыкантов, которых мы сюда приглашаем. Для этого мы создаем ансамбль, участники которого должны быть заинтересованы не только в исследовании музыки, но и самих себя. В этом им помогут различные музыкальные и внемузыкальные мастер-классы, которые мы будем проводить, а также приглашать интересных исполнителей, готовых делиться своим опытом. С одной стороны это будет закрытая команда, а с другой — открытая платформа для новых взаимодействий и коммуникаций на музыкальном исследовательском поле. Например, недавно моя коллега Эльвина Калмыкова провела для нашего ансамбля тренинг по энергопению. Это направление работает с внутренними эмоциональными блоками через голос. Очень важная исполнительская практика, которую не получишь в стенах профессиональных музыкальных учебных заведений.
Какая у всего этого генеральная цель: создать новый тип художника?
АС: У меня есть давняя мечта — собрать команду друзей, которых бы интересовали различные области исследования. Сейчас многих привлекает возможность выйти за рамки привычного. Композиторам интересно работать не только на почве академической музыки: очень многие ищут себя на сложных пересечениях жанров — техно, эстрады, электроники. Но мне бы хотелось двигаться в том направлении, где если и ступала нога человека, то не часто и с большой опаской. Это о композиторах. А о художниках — огромное количество видеохудожников понимают, что сейчас удивительное время, в котором жить как раньше нельзя. Люди стали другими, молодежь воплощает собой тип нового человека, который категорически отрицает привычные формы информации, по-другому мыслит, ее интересуют другие образы, волнуют другие темы. Что-то кажется нам мертвым — они видят в этом новое проявление красоты. Перед нами не стоит задача создать что-то принципиально новое, но это не исключено. Скорее нам интересен сам процесс поиска.
А с чего все началось? Кому в голову пришла идея о создании музыкального направления и в ком этот человек нашел поддержку? Ведь, как я понимаю, идея постановки камерной оперы «Мороз – красный нос» существует уже давно.
АС: Все началось с того, что ко мне подошел Дмитрий Брусникин и сказал: «Леша, я хочу с вами сотрудничать». Мы встретились и оказалось, что у нас огромное количество общих идей. Например, спектакль его Мастерской о Маяковском назывался «Не про это», а моя опера — «Не Маяковский». Он решил использовать музыку из так и не поставленной оперы, в спектакле, который с успехом идет. Тогда мы стали обсуждать идею постановки оперы «Мороз – красный нос». А после смерти Димы я позвонил Марине и сказал: «Давайте думать, что делать, очень не хочется оставлять это». Нужно как-то двигаться дальше и осуществить планы, которые мы наметили.
Я не помню, кто конкретно предложил создать музыкальное направление: идея родилась на наших встречах с Мариной Брусникиной и Юрой Квятковским, который активно участвовал в обсуждениях творческих планов театра.
Мы решили создать свой ансамбль, чтобы играть концерты, ставить оперу и пытаться вместе искать. В этих свободных поисках до сих пор все и рождается. Надеюсь, что и дальше все так будет. Такие поиски диктуют содержание.
Недавно завершился набор в ансамбль. Расскажете, как он проходил?
АС: Мы принимали заявки от ребят, которые присылали свои резюме и отвечали на некоторые вопросы. Написать нам мог абсолютно любой человек, даже с техническим образованием. В итоге в состав ансамбля вошло несколько человек без специального музыкального образования, но с большим бэкграундом в других творческих сферах. Тем не менее, так как мы все-таки настроены на работу с серьезными партитурами, нам были нужны профессионально подкованные музыканты, которые могли бы не только импровизировать, творчески и художественно, но и играли бы сложные партии. Поэтому для таких кандидатов критерии отбора были достаточно жесткими.
Какими качествами должен был обладать потенциальный кандидат, чтобы попасть в финальный список?
АС: Прежде всего, это желание работать и открытость. И готовность к тому, что потребуется много свободного времени. Мы планируем проводить не просто репетиции, на которых музыканты собираются поиграть по нотам с дирижером и разойтись. Будут еще и разные тренинги. Музыкант должен быть не только мастером игры на инструменте, но и быть перформером. Мы планируем провести серию занятий по импровизации, где будем учиться совершенно по-другому мыслить не только индивидуально, но и коллективно.
Какие еще будут занятия?
ОВ: Помимо музкальных, будут театральные и пластические. Также будет серия лекционно-практических занятий, где мы познакомимся с новыми сочинениями и направлениями в чисто познавательных целях. Современная музыка очень разная. Иногда это сложный музыкальный текст, и ты должен быть технически способен его исполнить. А есть графические партитуры — тут нужна фантазия исполнителя, который в процессе становится соавтором.
Сколько человек вошло в состав ансамбля?
АС: Изначально мы хотели взять десять человек.
ОВ: Но так как мы получили очень много заявок от интересных ребят, и взять хотелось многих, то мы значительно расширили состав ансамбля. Они, вероятно, не будут участвовать во всех концертах, но мы дадим им возможность набираться опыта, участвовать в тренингах и мастер-классах. Кроме того, в следующем сезоне мы планируем постановку камерной оперы. Это более сложный процесс, в котором будет задействовано много людей.
У меня тоже есть давняя мечта, и огромное количество заявок от вокалистов заставило меня вновь серьезно задуматься о ее воплощении. Сейчас очень много молодых талантливых певцов, которым сложно пробиться в оперный театр или на другую заметную площадку. Рынок переполнен. Также сейчас большой спрос на современную оперу. Хоть музыкальные театры и берутся за нее с большой осторожностью, однако игнорировать стремительное развитие оперного жанра становится почти невозможным. Тем не менее, когда дело доходит до постановки, оказывается, что с исполнителями в этой области большой дефицит. Одни не хотят, другие — не могут. А кто-то и может, и хочет, но его никто не знает. Думаю, пора открывать студии современной оперы для молодых певцов. Я еще ни с кем не делилась этой идеей, но кто знает, может быть, это будет следующим шагом после создания ансамбля, и будет здорово, если это произойдет именно в стенах «Практики».
Расскажите о трех направлениях музыкального репертуара, из которых сложится общая картина.
ОВ: В ближайшие полгода мы хотим играть концерты. У нас уже есть идеи, но в процессе они постоянно преобразовываются. Может быть, мы откроем для себя каких-то новых исполнителей. Было бы интересно подобрать что-то для конкретного человека, чтобы он смог проявить себя. Сейчас мы сформировали список из того, что собираемся предложить участникам ансамбля, и решаем, какие программы из этого получатся. У каждой из них есть концепция, от которой зависит и количество репетиций.
АС: У нас будут концерты, зрительская лаборатория и, как результат, мы планируем осуществить постановку оперы в драматическом театре. Я думаю, у нас все должно получиться, нужно задавать себе высокую планку. Ведь в конце концов мы рассчитываем устроить фестиваль камерных музыкальных спектаклей.
Какое событие станет отправной точкой?
ОВ: У нас должен получиться очень интересный концерт, который мы дважды покажем 6 апреля.
АС: На самом деле, мы пока не можем рассказать все, потому что концерт построен по принципу импровизации.
ОВ: Мы задействуем всю площадь театра. В вечер концерта «Практика» станет одной большой сценой, и зрители смогут «пощупать», почувствовать разные музыкальные тенденции. Мы планируем и музыкальные импровизации, и современные академические пьесы, а некоторые будут созданы на стыке перформанса и мультимедийной техники. Хочется собрать произведения, которые редко звучат. Это будет такой коллаж на тему современной музыкальной жизни.
Также приятным сюрпризом будет участие специальных гостей в вечернем концерте 6 апреля. Это будет звездное трио, где Алексей Сюмак сыграет на кларнете, известный мультиперкуссионист Петр Главатских сыграет на разных инструментах, а вишенкой на этом торте станет обворожительная актриса Юлия Пересильд, которая выступит в роли певицы-перформера. По сути это именно то, о чем мы говорили ранее, когда исполнитель меняет свое привычное амплуа, делая шаг в сторону нового себя.
АС: А зритель будет не просто сидеть и аплодировать, а еще и, возможно, сам играть на каких-то инструментах.
А что будет происходить в фойе? Расскажите об аудиоскульпторе Сергее Филатове, работы которого вы собираетесь там разместить.
АС: Это очень интересный художник, который создает сложные объекты, связанные с электроакустикой, построенные на акустической природе звучащей струны или воздуха, который подается в какую-нибудь колбу с жидкостью. То есть это какие-то привычные вещи, которые звучат с помощью электроники. Эти объекты красиво выглядят и всегда очень странно звучат, иногда самостоятельно, а иногда с помощью их автора или посторонних людей. То есть зритель может просто подойти, и это уже будет влиять на звучание, даже не нужно будет ни до чего дотрагиваться. Может быть, и потолок, и стены будут звучать. Но пусть это останется сюрпризом.
У современной академической музыки есть своя аудитория, но ее трудно расширить, так как люди с опаской относятся к ней. Так ли это?
ОВ: Даже некоторые музыканты относятся к ней с опаской. Это довольно острый вопрос.
АС: Собственно, именно поэтому мы и хотим сблизиться со зрителем, объяснить, что мы занимаемся одним и тем же, просто исследуем музыку с разных точек. Я как-то говорил с Теодором Курентзисом, и мы сошлись на том, что будущее не за исполнителем, не за техниками, и даже не за композиторами и дирижерами, а за новой публикой.
Но человеку, не обладающему природным умением тонко слышать музыку, все же нужны какие-то ключи.
АС: Правильно. Вот их мы и хотим дать. Бывает, что после концерта ко мне подходят и спрашивают: «Что ты имел в виду?» А мы хотим, чтобы зрители спрашивали не после концерта, а до, во время «Практики современного слушателя». Рассказывать о музыке доступно всегда сложно. Поэтому на занятиях мы будем друг друга учить, как правильно подавать и усваивать эту информацию. И очень здорово, что у нас будет камерное пространство, не будет возможности дистанцироваться.
Нас приучили, что современная музыка настолько сложна, что ее в принципе понять невозможно. И поэтому все настраиваются на эти мучительные попытки, ищут гиперсложность и подключают огромное количество мозговых сверхресурсов. А надо просто отключиться и постараться по-другому воспринимать. Это не значит, что нужно сесть и ни о чем не думать, но важно договориться, какие конкретные ресурсы использовать, чтобы хотя бы нащупать общий путь исследования нового.
ОВ: Мне кажется, желание слушателя что-то понять — не всегда верный путь к восприятию. Суть искусства — почувствовать красоту. Например, в разговоре с портным ты не можешь на должном уровне рассуждать о том, насколько совершенна технически его работа, какой он использовал шов и как ювелирно его исполнил, потому что ты не знаком с тонкостями его ремесла. Но ты можешь оценить вещь в целом, увидеть весь образ и как он меняет человеческий облик, какое настроение создает. То же самое в современном искусстве. И эта красота не всегда идеальна. Современный мир привык к идеальной картинке, разучился видеть красоту в натуральных, обычных вещах. Мы заточены под идеалы, и это беда XIX века. Чтобы увидеть настоящую красоту, нужно вглядываться. А чтобы вглядеться, нужно остановиться и захотеть увидеть. Именно этого и не хватает современному человеку — времени и желания, которые нужны, чтобы дойти до сути.
Мой совет тем, кто хочет, чтобы искусство было доступным — чаще контактируйте с ним. Будьте пытливыми, интересующимися и открытыми. Изучайте, набирайтесь слухового и визуального опыта, сравнивайте. И приходите заниматься в нашу «Практику современного слушателя». Очень скоро все это принесет свои плоды.
