В Пермском театре оперы и балета прошло центральное событие программы Дягилевского фестиваля этого года — концертное исполнение оперы Моцарта «Идоменей» оркестром и хором musicAeterna, штатными певцами и приглашенными солистами. Материал редкий. Как опера «Идоменей» — загадка, застрявшая между старым миром оперы-seria и дивным новым миром музыкальной драмы, который к моменту ее создания еще даже не зародился. Отсюда у произведения много интересных «проблем», которые пришлось решать дирижеру Теодору Курентзису.
Об «Идоменее»
Моцарт вышивает эту партитуру с дерзкими гармониями и оркестровкой, исследует инновационные сочетания хора и солиста, совмещает арию с речитативом, освещая путь к своим куда более известным операм «Свадьба Фигаро» и «Дон Жуан». Но также «Идоменей» — работа, которая может показаться довольно мешковатой и часто подвергается порезам и купюрам (в том числе и самим Моцартом).
Неуклюж в опере и текст Джамбаттисты Вареско. Либретто надуманно, полно «неожиданных» совпадений, роковых случайностей и закручено настолько, что в конце разрешить конфликт может только «божественное вмешательство». При этом сюжет обладает тематическим и концептуальным потенциалом для того, чтобы звучать в современности актуально: здесь и непростые отношения религии с государством, и смена режима, и обхождение с беженцами.
Царь Идоменей возвращается с побежденными троянцами на родной Крит, но по пути терпит крушение. Чтобы получить спасение, он обещает богам принести в жертву того, кто встретится первым. По судьбоносной случайности первым встречным оказывается его сын Идамант, влюбившийся в захваченную троянку Илью. В свою очередь в Идаманта влюблена греческая царевна Электра. Идоменей пытается обойти свою клятву, отправив Идаманта подальше, но план терпит неудачу из-за возникшего морского монстра, терроризирующего остров. В конечном итоге критский царь решает пожертвовать своим сыном для спасения людей. Идамант тоже готов умереть, но Илия просит убить ее вместо возлюбленного, и голос Нептуна свыше заступается и прощает нарушение клятвы, выдвинув лишь одно условие: Идоменей должен передать трон сыну и Илии, поскольку не может быть царем тот, кто не держит своего слова. Расклад всех устраивает, все счастливы. Кроме Электры, которая поет одну из прародительниц «арии мести» и добровольно покидает этот мир.
О трактовке Теодора Курентзиса
Главное интригующее решение Теодора — никак партитуру не урезать. Он не просто оставляет финальный балет, которым обычно жертвуют многие постановщики, но и делает его обстоятельной кульминационной и драматургической точкой, которой так не хватает сюжету. В итоге концертное исполнение длилось четыре часа, которые пронеслись на одном дыхании, поскольку подача не была лишена психологических аспектов драмы с внешним влиянием политики и религии, подавляющих героев. Так, в сцене с великим морским чудовищем сложно сказать к кому обращается хор, вышедший прямо из зрительного зала, — то ли непосредственно к царю, то ли к публике в зале, заражая ее липким страхом и стыдом.
Но куда интереснее оказались не сценические, а музыкальные решения. Теодор решает конфликт оперы-seria и музыкальной драмы до гениального просто. Оркестр, сохраняя морцатовские темпы, звучит совсем не по-моцартовски, напоминая скорее драмы Вагнера или позднего Верди. При этом солисты работают именно в моцартовской технике. Поженить же два полярных мира дирижер берется лично, неистово перемещаясь по сцене, устанавливая с каждым солистом зрительный контакт.
Получилась не совсем опера-seria и не совсем музыкальная драма, а скорее «лирическая трагедия». Трагедия вдохновленная и в хоровых сценах поднимающаяся до благородных высот. Прочтение Теодора подчеркнуло свободу и выразительную эластичность речитативов и акцентировало такие уникальные для Моцарта элементы как хоровое пение внутри и вокруг сольных арий.
Об исполнении
Внимание Теодора Курентзиса к микроскопическим деталям партитуры часто оказывается отровением, разрывом ткани, чтобы выделить каждую из них. В «Идоменее» эти акцентуации больше не являются целью сами по себе. Так, в recitativi perfagnati некоторые аккорды становятся настолько внезапными и интенсивными, что сложно усидеть на месте. А сцена, когда Идаманте впервые видит своего отца, уже одна стоила высокой цены билета.
Сергей Годин в партии Идоменея принес суверену молодежную непосредственность и человеческую уязвимость, а также естественное бессилие, когда Идоменей уступает свой трон в финальной сцене.
Мари-Клод Шапюи жертвовала красотой и точностью звучания во имя ясности и драматизма. Спорное решение, но ловко поддержанное риторической игрой солистки. Идамант в ее исполнении получился идеалистичен, бесхитростен, наивен и чист в помыслах, но, к сожалению, относительно пассивен в центральных ариях.
Работу Элеоноры Буратто в партии Электры хочется назвать электрической. Она пронзила разрядом весь зал, сорвав самую бурную овацию за вечер. Ее исполнение захватывало дух, было наполнено вулканической силой, что обречено нравится публике.
Однако «незаметным глазу» триумфатором стала Йинь Фан в партии Илии. Она не тратилась на драматургию, не прибегала к демонстрации своих выдающихся способностей. С филигранной техникой она создала образ, наполненный эфирной уязвимостью. Редко можно услышать певицу с таким равномерно красивым звучанием и такой твердой техникой.
Довершал же этот парад планет хор musicAeterna, которому Теодор отвел в исполнении самую значительную роль. В отличии от солистов, хору удавалось самостоятельно гармонировать с инструментальным оркестром, не выпадать из Моцарта, не терять драмы и при этом потрясать уже не столько фирменным пьяниссимо, сколько ясностью и артикуляцией.
