В Большом зале Московской консерватории, впервые на этой сцене после локдауна, выступил хор musicAeterna под управлением Теодора Курентзиса. Музыканты представили два концерта – вечерний и ночной, как и ранее в Санкт-Петербурге исполнив лишь одно сочинение – хоровой концерт Альфреда Шнитке на стихи Григора Нарекаци. Специально для «Вашего Досуга» музыковед и музыкальный критик Надежда Травина рассказывает о сакральном действе, которое устроили маэстро и хор в полупустом масочном зале.
Зал был, действительно наполовину пуст (наполовину полон?), что для концертов Теодора Курентзиса – где бы он не выступал – редчайшее явление. Но, увы, пандемия продолжает неустанно диктовать свои правила. Так, из-за набирающего силу коронавируса, а вернее, из-за его последствий, в Москву из северной столицы не смогла приехать часть хора musicAeterna: возникли некоторые замены в составе (не говоря о том, что сам концерт был перенесен с апреля на октябрь). В этот раз Курентзис выбрал не ласкающие слух мелодии Чайковского и даже не драйвовые ритмы Рамо (можно вспомнить еще много отличных «перформансов» маэстро в Большом зале), а музыку советского авангардиста Альфреда Шнитке (кстати, выпускника Московской консерватории, а позже ее преподавателя по классу инструментовки).
Широкой публике имя Шнитке наверняка знакомо по музыке к советскому фильму «Экипаж» или к мультфильму «Стеклянная гармоника» Андрея Хржановского (его сын Илья много лет спустя снимет Теодора Курентзиса в главной роли в проекте «Дау»). Но не такого Шнитке, композитора «прикладной» музыки, которую он сам так не любил, хотел преподнести маэстро – и не экспериментатора–«шестидесятника», искусно играющего цитатами, музыкальными аллюзиями и прочим, что подразумевает открытое им понятие «полистилистика». Это был Шнитке, обратившийся к религиозной тематике (на минутку, в 1986 году) и армянской «библии» – «Книге скорбных песнопений» средневекового поэта, монаха Грегора Нарекаци, а также, возможно, и к самому Богу: композитор незадолго до создания своего Концерта был крещен. Молитва о спасении мира, человечества и покаяние грешника – основной месседж стихотворений, безусловно, актуальный и сегодня: случайно или нет исполнение концерта Шнитке совпало с разворачивающейся в эти дни военной ситуацией в Нагорном Карабахе.
Многоголосные сакральные сочинения в исполнении подопечных Виталия Полонского всегда вызывают самые разные чувства – от примитивных «мурашек по коже» до полного погружения и сопричастности к происходящему в музыке (вспомним, например, исполнение Хильдегарды Бингенской). Так было и сейчас: хор musicAeterna, как и в докарантинное время, был безупречен. То речитативные, то неожиданно взмывающие на самую экстремальную высоту, то почти ариозные интонации мужских и женских голосов рождались из самого слова, смысл которого был понятен даже в самой удаленной точке зала. Четыре части Концерта – четыре откровения, спетых с достоинством и благородством, без пафоса и эмоционального накала – как в церкви. Медитативные, возвышенные фразы первой части сменялись суровой остинатной декламацией и подражанием плачу во второй, драматичная и сложно полифонически спелетенная третья часть растворилась в катарсисе финала, где уже не было ни драмы, ни патетики, а лишь долгожданный покой и умиротворение: как луч света возник мажор и несколько раз, как мантра, повторенное «аминь». «Концерт для хора – это покаяние авангардиста», – утверждает Теодор Курентзис, имея ввиду богоискательство Шнитке, но эту мысль можно продолжить: покаяние всех нас.
