InnerVIEW — первая масштабная попытка взглянуть на современное искусство изнутри. В формате интервью-бесед ведущие театральные режиссеры, продюсеры, композиторы, менеджеры, кураторы, исполнители, музыканты, художники, драматурги и писатели делятся с шеф-редактором «Вашего Досуга» Inner Emigrant своими взглядами на профессию и размышлениями о происходящих тенденциях. Гостями уже были Максим Диденко, Кристоф Рок, Всеволод Лисовский, Ильдар Абдразаков, Томас Остермайер, Максим Виторган, Анатолий Васильев, Патрик де Бана, Владислав Наставшев, Виталий Полонский и Антониос Кутрупис, Жан-Даниэль Лорье, Мартин Жак, Филипп Григорьян, Марк Галеотти, FC Bergman, Стефан Брауншвейг, Шейла Мецнер, Анатолий Белый, Фредерик Бегбедер, Борис Юхананов, Том Оделл, Иво Димчев, Хайнер Геббельс, Алиса Хазанова, Светлана Захарова, Макс Эмануэль Ценчич, Ян Фабр, Робер Лепаж, Дмитрий Волкострелов, Марат Гельман, Евгений Маленчев, Тим Этчеллс, Лариса Гоголевская, Эрик Булатов, Жером Бель, Алексей Ретинский и Иван Поповски.
Тридцать восьмым героем стал всемирно известный оперный певец из Польши, который известнен многим как «контратенор-брейкдансер». В свои 30 лет он уже двукратный лауреат международной премии в области классической музыки OPUS Klassik, номинант премии «Грэмми», победитель The International Opera Awards-2021 в номинации «Сольный альбом», главная звезда сезона 2018/19 по версии The Telegraph и «Артист года» по версии Gramophone Classical Music Awards. Видео его выступлений собирают миллионы просмотров, альбомы — авторитетные музыкальные премии, а фото в Instagram — сотни тысяч лайков. Он специализируется на барочном репертуаре, но без стеснения называет его «поп-музыкой» и с интересом отзывается о музыке XX века и композиторах-современниках.
Якуб Орлинский (ЯО) рассказывает в интервью Inner Emigrant (IE):
- 1. О ВЫЖИВАНИИ ВО ВРЕМЯ ЛОКДАУНА
- 2. О БРЕЙКДАНСЕ И КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКЕ
- 3. О ВНЕЗАПНОЙ ПОПУЛЯРНОСТИ В ИНТЕРНЕТЕ
- 4. О НАГРАДАХ И «ОПЕРЕ ЗА МИР»
- 5. О СОБСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
- 6. О БАРОККО, АУТЕНТИЗМЕ И СОВРЕМЕННОСТИ
- 7. О РУССКИХ КОМПОЗИТОРАХ И ИСПОЛНИТЕЛЯХ
- 8. О ПОПУЛЯРНОЙ МУЗЫКЕ, ЭЛИТИЗМЕ ОПЕРЫ, СОЦСЕТЯХ И ВИДЕОИГРАХ
- 9. О МУЗЫКАЛЬНОЙ КРИТИКЕ И ВНЕШНОСТИ
- 10. О ТРАНСЛЯЦИЯХ И КОНЦЕРТНЫХ ИСПОЛНЕНИЯХ
- 11. О МОСКВЕ И РОССИЙСКОЙ ПУБЛИКЕ
- 12. ФИНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
О ВЫЖИВАНИИ ВО ВРЕМЯ ЛОКДАУНА
IE Якуб, неизбежный вопрос, который в последние месяцы все задают представителям исполнительского искусства. Как вы провели время локдауна? Этот год вынужденой тишины изменил ваши восприятие музыки и отношение к профессии?
ЯО О, мой Бог, какой фрустрирующий вопрос! Конечно, я должен признать, что этот год сильно повлиял: мы все провели его дома, и это было непростое время. Лично у меня случился небольшой двухнедельный кризис в самом начале карантина. Я только вернулся из Франции, где участвовал в постановке «Ксеркса» в Руане. Получилась очень красивая работа, и мы все были счастливы, как вдруг — бум, локдаун. Я был дома и сперва воспринимал это очень легко. Казалось, что это очень скоро закончится, но ситуация быстро переросла в огромную мировую проблему. У меня случилась легкая паническая атака: я не понимал, что будет дальше, а события отменялись стремительно, и я драматично переживал эти бесконечные отмены.
Потом я решил воспользоваться этим временем иначе: стал готовить новые программы, готовился к записи альбома, который сейчас уже записан вместе с Il Pomo d'Oro и выйдет этой осенью. Я дал несколько благотворительных концертов в поддержку артистов — этим занимались американские, британские и французские институты. Мы давали такие концерты через Zoom и похожие платформы. Я дал несколько частных концертов, также через Zoom, или предзаписывал концерт и выкладывал его на YouTube через доступ по ссылке. Когда ты фрилансер, ты вынужден этим заниматься, тебе приходится постоянно изобретать себе работу, чтобы банально выживать. К сожалению, ситуация в Польше была не самой простой в смысле оказания финансовой помощи во время локдауна. Поэтому приходилось искать и придумывать себе работу. Я еще оказался в относительно благополучной ситуации: у меня было немного сбережений, которые остались от прошлых концертов, поэтому я мог легко, пусть и скромно, прожить несколько месяцев, не работая, адаптируясь к новым условиям.
Во многом благодаря карантину я участвовал в проектах, на которые бы раньше не решился. Например, у меня был проект с хип-хоп продюсером, рэпером и поп-исполнителем. То есть трое ребят и я — нас наняли в проект Pepsi taste the beat. Это был проект Pepsi, но не обычная реклама, а скорее Pepsi собрала нас всех, чтобы мы сделали музыкальный проект. И мы записали песню, потом сняли клип, который обернулся большим успехом. Очень-очень мейнстримовая вещь, совсем далекая от классической музыки. Но участвовать в этом было круто и весело.
IE Были еще неожиданные проекты, которые стали возможны только из-за карантина?
ЯО Да, в декабре у меня был концерт вместе с Mika, и это было удивительно. Mika сам позвонил мне, и я понятия не имел, что это за чувак. Конечно, я знал его музыку, знал его как артиста, но тут вдруг он звонит, и моя первая мысль: «Это реально? Чувак, ты серьезно мне звонишь?». Это было очень очень весело, концерт был успешным. Мы записали его в декабре, а трансляция была в феврале. Поэтому я не могу сказать, что локдаун был похож на отпуск: я участвовал во многих проектах, сделал несколько проектов, и постоянно приходилось контролировать бесконечные отмены и переносы — последнее было самым тяжелым. Плюс ко всему, было несколько небольших туров в Испании, но во время них приходилось ежедневно сдавать тесты, в буквальном смысле. Куда бы ты не пошел, тебе нужно сдать тест: на радио, на концерт, на телестудию. Такие вещи очень усложняют логистику и график, это было действительно непросто. Простите, что мой ответ такой долгий, но, вы понимаете, это был год постоянной фрустрации.
О БРЕЙКДАНСЕ И КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКЕ
IE В детстве вы пели пели в григорианском хоре, а параллельно занимались брейкдансом. Как такие разные увлечения уживались?
ЯО Я начал свое певческое приключение еще маленьким мальчиком в хоре «Gregorianum» в Варшаве под управлением Береники Йозайтис и Лешека Кубяка. Я сделал там свои первые музыкальные шаги. И должен признать, что десять лет, проведенных в хоре, оказали решающее влияние на мою дальнейшую карьеру. С годами я развил определенное понимание музыки, мое чувство к ней и опыт владения голосом. Я хотел лучше петь, поэтому начал брать уроки сольного вокала. Я влюбился в то, что практически все в этом жанре зависит от тебя. Мне очень понравилось тренироваться и ставить новые цели. Я не могу сказать, что в детстве любил оперу, но моей первой оперой стала «Дидона и Эней» Перселла. До сих пор я восхищаюсь этим произведением, и мне довелось даже спеть в ней роль второй ведьмы. Я был на первом курсе, поэтому мне было очень страшно. Но, исполнив эту роль, я понял, что пение доставляет мне столько радости и удовлетворения, что захотел заниматься этим всю жизнь. Я просто знал, что хочу сделать это так хорошо, как могу. Так что я все еще в процессе, но с каждым днем я становлюсь все ближе и ближе к тому, чтобы стать лучшей версией себя.
IE Как в эту «историю успеха» вписывается брейкданс?
Я начал танцевать брейкданс очень давно. Я всегда был активным ребенком, поэтому бегал, лазил по деревьям, прыгал по камням и пытался выполнять какие-то акробатические трюки. Наконец, однажды я решил попробовать брейк и влюбился. Это то, что сочетает в себе физику с творчеством. Это дает столько свободы. Это искусство. Я не был бы сейчас перед вами без брейка. С годами я так много узнал о себе, просто благодаря этому танцу и связанным с ним путешествиям. Я встретил так много людей, которые так или иначе оказали на меня влияние. Команда Skill Fanatikz Crew стала мне второй семьей. Конечно, брейкданс также оказал огромное влияние на мою артистическую жизнь как певца, и я благодарен за то, что нашел что-то подобное на столь раннем этапе своей жизни.
О ВНЕЗАПНОЙ ПОПУЛЯРНОСТИ В ИНТЕРНЕТЕ
IE Видео на YouTube, в котором вы поете «Vedro con mio diletto» из оперы Вивальди, набрало уже свыше 7 000 000 просмотров. Чем вы можете объяснить такой успех?
ЯО Я понятия не имел, что видео зайдет так далеко. Если честно, я просто кого-то заменил. У нас была премьера оперы «Эрисмена» на фестивале в Экс-ан-Провансе, а потом мы праздновали до поздней ночи. Во время этого празднования я получил предложение от фестиваля спеть для France Musique на следующий день, потому что кто-то отказался. Им нужен был 5-минутный отрывок. Я люблю петь, поэтому, конечно же, согласился. Проснувшись утром, я подумал, что совершил ошибку, потому что после такого торжества и премьеры я не был уверен, смогу ли достаточно хорошо петь. В общем, я спросил, нужно ли мне переодеваться для выступления, но в ответ получил что-то вроде: «Это радио, никто тебя не увидит». Так как в тот день было жарко, на мне были обычные шорты, сланцы и рубашка. Когда я пришел на площадку с Альфонсом Семином (невероятно талантливым пианистом), мы поняли, что это будет прямая трансляция на Facebook и что нам, вероятно, следовало надеть нечто более подходящее… но было уже слишком поздно. Думаю во многом секрет успеха этого видео в том, что наш, скажем так, очень нормальный, повседневный лук в сочетании с чрезвычайно эмоциональным и красивым произведением, созданным Вивальди, произвел настолько взрывоопасную смесь, что людям она понравилась, и они делились ею повсюду. Это единственное, что приходит мне в голову, если нужно объяснить успех видео.
О НАГРАДАХ И «ОПЕРЕ ЗА МИР»
IE С тех пор вы выиграли множество наград уже как оперный певец. Насколько такое признание для вас важно, и есть ли еще призы, которые вы бы хотели получить?
ЯО Я не закладываю никаких ожиданий, записываю альбом, путешествую по миру с гастролями и стараюсь петь, как можно лучше. Я много работаю над голосом и стараюсь развиваться, потому что для мира классической музыки я все еще очень молод, мне всего лишь 30. Я точно не тот, кто делает вещи ради того, чтобы выиграть ту или иную награду. Конечно, всегда приятно получить приз. Например, когда мы записали Anima Sacra, мой первый сольный альбом, на нем было 11 произведений. 8 из 11 были мировыми премьерами, и получается, что большая часть альбома — это абсолютная новая и неизвестная музыка, это открытие. И то, что людям понравился альбом, то, что они его покупали, и в итоге он получил несколько наград, OPUS Klassic, например, это очень и очень приятно. Но это совсем не то, чего я ожидал и на что надеялся. Очень здорово получать награды, например, за Facta D’Amora (с этой записью я выиграл премию Opera Award, которая в музыкальных кругах известна как музыкальный «Оскар»). В день, когда вручали награды, мы выступали с программой Facta D’Amora в Эссене, и было чувство: «Вау! Мы выиграли!». Поэтому я не стремлюсь к наградам, хотя они очень приятны, и здорово, что они есть. Награды дают тебе дополнительную радость, разве это плохо?
IE Также вы стали амбассадором движения Opera for Peace («Опера за мир»). В России об этом начинании практически ничего не знают. Можете рассказать, что это и каковы ваши обязанности?
ЯО Я скажу вкратце. В основе проекта лежит концепт, что опера — это открытое пространство, которое открыто для всех и делается для всех. Мы пытаемся построить культурные мосты между разными странами, разными видами искусства, и стараемся просвещать и образовывать. В частности, мы организовываем множество концертов и мастер-классов. Например, у меня был мастер-класс в оперной студии Цюриха. Я рассказывал о том, каково это быть фрилансером в оперном мире. С учетом моего возраста, я понимаю, что слово «мастер» может звучать глупо, но я довольно рано стал выступать и заниматься профессиональной карьерой, поэтому могу поделиться опытом и рассказать про основы карьеры фрилансера в оперном мире. Как общаться с дирижером, как общаться с оркестром, когда ты сам по себе, что нужно делать фрилансеру в опере. Можно сказать, что проект в целом занимается важными вещами, популяризирует оперу и старается сделать наши жизни чуть лучше.
О СОБСТВЕННОМ РАЗВИТИИ
IE Вы упомянули, что этой осенью вместе с ансамблем Il Pomo d'Oro под управления Максима Емельянычева у вас выходит новый альбом. Прежние оказались очень разными. Можете ли вы описать эволюцию своего голоса и стиля через три эти работы «Anima sacra», «Enemies in love» и «Facce d'amore»?
ЯО «Enemies in love» — это альбом ансамбля, которым руководит мой друг Стефан Плевняк, и я был лишь гостем на этом диске. Это была моя первая большая запись, и я помню, что многому научился. Мы записывались в церкви, это был очень трудный опыт, но очень полезный. В частности он мне очень помог, когда я записывал свой первый сольный альбом «Anima Sacra». Я выбрал духовную музыку и много забытых произведений. Я хотел показать красоту, простоту, сложность и другие грани духовной музыки, а также стиль орнамента. Поэтому программу второго сольного альбома я решил посвятить уже оперным ариям, где мог бы показать что-то другое. Не знаю, изменился ли мой стиль. Я думаю, что мой голос стал более зрелым, а также с каждым выступлением у меня появляется все больше и больше опыта, который всегда помогает.
IE Я был очень удивлен, когда узнал, что в свое время вы развивались как бас-баритон, это так?
ЯО Да, так и есть.
IE Какой репертуар вы бы выбрали, если бы продолжили развиваться по той траектории? Был бы это барочный репертуар, или мы потеряли «Дон Жуана»?
ЯО Это было совсем в начале моего обучения, когда я пел в любительском хоре. Мы пели средневековые песни и раннюю музыку Возрождения, и да, я пел как бас-баритон. Но очень быстро мы перешли к более поздней музыке, и хору оказались нужны высокие голоса. Поэтому мы устроили лотерею, и я с другом проиграли и начали петь контратенорами. Но тогда мы даже не знали, что это так называется, это был любительской хор, поэтому мы просто пели высоким голосом. Уже позже мы узнали, что так и нужно, и мы оказались контратенорами. Мы были в шоке. До сих пор я иногда использую свой бас-баритон, но для джаза, блюза или для поп-музыки, не для классики.
О БАРОККО, АУТЕНТИЗМЕ И СОВРЕМЕННОСТИ
IE Вы специализируетесь на барочном реперутаре. Не удивлю вас, если скажу, что музыка барокко сейчас очень популярна в России?
ЯО Могу представить!
IE Как вы думаете, это хорошо, что в настоящем мы так много слушаем музыку прошлого?
ЯО Конечно, хорошо! Я часто повторяю, что барочная музыка — это поп-музыка своего времени. В то время ты приходил на вечернику или в театр, ел и пил, хорошо проводил время, а барочная музыка лилась повсюду. Конечно, музыкальная образованность публики тогда была другой, но даже сейчас барочная музыка может многому нас научить, может многое дать современным людям. Например, выражению и проживанию человеческих эмоций и чувств. В самом чистом виде они есть в барочной музыке, например, в ариях Генделя или кантатах Баха. Эти произведения раскрывают настоящие и чистые человеческие переживания, поэтому эта музыка так отзывается у современных слушателей. И я думаю, именно поэтому музыка барокко сейчас становится популярной в мире: в Европе, в Америке, и в России тоже. Это здорово, что людям нравится именно такая музыка.
IE Что вы думаете об аутентичном (исторически-информированном) исполнительстве? Когда вы поете Перселла, это Перселл из XVII века или из века XXI?
ЯО Бывает по-разному. Я очень гибко подхожу к тому, что называется «исторически информированным исполнением». Для меня очень важно понимать правила исполняемой музыки, ее структуру. Понимать ее особенности и знать исторический опыт, который стоит за музыкальными произведением. Уже после, когда ты знаешь правила, ты можешь их намеренно нарушить, чтобы достичь нужного результата. Но у тебя должны быть свои доводы: почему ты делаешь так, а не иначе. Конечно, когда мы с моим пианистом Михалом Белем исполняем Перселла или Генделя, мы не можем до конца воспроизвести исполнение XVII века. Хотя бы потому, что мы используем современное фортепиано и современный строй. Поэтому наше «исторически информированное» исполнение уже отчасти искусственно. Но мы можем пользоваться правилами исполнения этой музыки и изменять их ровно в тех местах, которые нужны нам для достижения цели. Я придерживаюсь мнения, что, чтобы нарушать правила, нужно сначала их узнать, это важно. Некоторые нарушают правила ради мгновенного эффекта, не понимая, можно так делать или нельзя. Но для меня очень важно понимать, зачем я делаю ту или иную вещь, у меня должны быть доводы, которые подкрепляли бы мои действия. Это, возможно, звучит как задроство, как будто я немного гик, но для меня это важно, потому что это добавляет моим выступлениям правдоподобности. Когда я контролирую исполнение и знаю, что и почему я делаю, эта энергия передается и в зал.
IE В программе ваших текущих концертов в Москве и Санкт-Петербурге указано, что помимо Вивальди, Генделя и Перселла, вы будете исполнять музыкальные произведения ХХ века. Не могли бы вы рассказать об этой программе чуть подробнее? Как она создавалась?
ЯО Когда мы ездим с гастролями, что бывает довольно часто, мы даем рециталы и стараемся разрушить стереотипы, связанные с голосом контратенора. Многие считают, что контратенор — это только барочная музыка или очень-очень ранняя музыка. Поэтому мы хотим показать слушателям, что у контртенора есть много оттенков и возможностей, и мы стараемся раскрыть весь спектр этого голоса. Обычно концерт начинается с ранней барочной музыки, а затем мы переходим к Францу Шуберту, Рейнальдо Ану, французскому шансону и немецкой песне, и далее к современной музыке. Мы сочетаем музыку из разных эпох, в которой по-разному раскрывается контратенор. В нынешней программе мы хотим представить российской публике нашего польского композитора Тадеуша Бэрда, который написал произведения на основе шекспировских любовных соннетов. Это очень красивая музыка, и несмотря на то, что в ней используется польский язык (очень неплохой польский перевод Шекспира), который мало знают за пределами Польши, все равно, из-за того, что музыка очень насыщенная и хорошо написанная, люди чувствуют красоту и силу шекспирового текста, не понимая слов. Среди этих произведений есть одно, которое называется «Осень», и оно написано для импровизации. То есть у нас, как у исполнителей, есть несколько заданных нот, а затем нужно импровизировать, и Михал Бель в течение минуты-двух будет убеждать слушателей в том, что сейчас осень.
IE Есть ли что-то общее у музыки барокко и современной музыки?
ЯО Хочется сказать, что их можно сопоставить и найти что-то общее, как и любые музыкальные произведения, но для меня они во многом отличаются. Я часто пою музыку барокко, и меня приглашают именно как барочного певца, поэтому, когда я пою современную музыку — я вижу насколько другой это мир. Он не менее прекрасен, в нем очень много открытий и множество оттенков и приемов, которые можно использовать. Современная классическая музыка дает совершенно другую свободу, потому что, например, как в произведении «Осень», есть фрагменты, где все очень строго написано, и нужно быть очень точным и ритмичным, иначе получится хаос. Но в то же время, есть фрагменты абсолютной свободы, которые можно исполнить так, как хочется. Это же есть и в барочной музыке — композитор оставляет фермату, и ты знаешь, что можешь исполнить каденцию здесь. Можешь импровизировать, композитор дает тебе подсказки, сам намекает тебе, что здесь начинается твоя свобода, и ты можешь распорядиться ей так, как захочешь.
О РУССКИХ КОМПОЗИТОРАХ И ИСПОЛНИТЕЛЯХ
IE Что вы думаете о русской классической музыке?
ЯО Это сложный для меня вопрос. С одной стороны, я очень люблю русскую музыку, у меня есть очень хорошая подруга, пианистка из России, с которой мне очень нравилось исполнять русскую музыку, когда я учился в Варшаве. Тем не менее, я не очень хорошо знаю русскую музыку, потому что она относительно поздняя, а я немного «застрял» в барочном мире. К тому же в русской музыке не так много вещей, которые я мог бы исполнить, будучи контратенором. Когда я был в Руане и пел свою барочную программу, там в то же время репетировал симфонию Максим Емельянычев, крутой дирижер из России, с которым я часто работаю. Я точно не помню, что это была за симфония, но это абсолютно точно была русская музыка. Я был на его репетиции и слушал эту музыку — она была очень красивой. Очень тяжелая, эмоционально насыщенная музыка. Это то, за что я люблю русскую и восточно-европейскую музыку в целом. Музыка из этих регионов очень эмоциональная, очень честная, немного грустная, конечно, но, вы понимаете, это же наш стиль.
IE Вы часто работаете с Максимом Емельянычевым, упомянули других музыкантов из России. Россия очень гордится своей школой, ее строгостью. Скажите, отличаются ли, на ваш взгляд, российские музыканты от других?
ЯО Я могу с легкостью сказать, что да, есть отличия. Можно точно сказать, учился человек в Америке, или в России, или в другом месте. Исполнителю могут сказать: «О! У тебя очень русский звук». Как правило, имеют в виду очень чистое и глубокое звучание. Однажды я встретил коллегу из Испании, и он мне сказал, что у нас в коллективе есть контрабасист из России, поэтому у него глубокое и мрачное звучание. Так что «русский звук» описывают примерно так, и в этом нет ничего плохого. Все мы из разных стран, с разными школами и подходами. В Польше, например, есть свое звучание. У меня есть очень хорошая подруга из Грузии, мы учились вместе в Нью-Йорке, и она звучит очень по-грузински: честно, открыто и свободно. Наверное, это заложено в культуре страны, и культура влияет на звук.
О ПОПУЛЯРНОЙ МУЗЫКЕ, ЭЛИТИЗМЕ ОПЕРЫ, СОЦСЕТЯХ И ВИДЕОИГРАХ
IE Многие удивляются, когда узнают, что большие классические музыканты слушают поп-музыку в свободное время. Есть ли такая музыка в вашем плейлисте, какое у вас guilty pleasure?
ЯО Да, конечно, много, но это совсем не guilty pleasure. Я слушаю разные жанры, потому что я брейкдансер. Много слушаю хип-хоп, фанк, хаус, электронную музыку. До пандемии ходил на техновечеринки в клубы. Конечно, я люблю классическую музыку, и инструментальную в целом, и более популярные вещи в частности. Я обожаю Лукаса Грэма, он великий артист. Однажды я прочитал в его интервью, что он тоже пел в хоре, когда был совсем-совсем юным. И он из Копенгагена, а я обожаю этот город, поэтому да, много его слушаю. Очень люблю Ханию Рани — это пианистка, которая делает эмбиент-музыку, очень красивую, советую всем послушать.
IE Возвращаясь к тому видео в шортах из Экс-ан-Прованса. Помимо народной любви оно вызвало претензии у снобов относительно внешнего вида. До сих пор оперу воспринимают как некое статуарное, элитарное искусство, с дорогими билетами, и публикой в костюмах и вечерних платьях. Как вы относитесь к этому стереотипу?
ЯО Пусть цветут все цветы, но такие люди как я, новое поколение музыкантов, мы стараемся разрушить этот стереотип. Время изменилось, и сейчас у нас есть больше способов рассказать о себе и показать, что классическая музыка может быть другой. Что это по-настоящему крутая музыка, без снобизма и чванливости. Конечно, если ты музыкант, тебе необязательно использовать все существующие соцсети. У меня есть много друзей с потрясающими карьерами, и они ненавидят социальные сети, не используют их. Но никто не запрещает ими пользоваться. Например, я активно веду Instagram, в котором показываю, что значит быть фрилансером-музыкантом, классическим музыкантом. Как часто приходится путешствовать, с какими ситуациями можно столкнуться. Разные страны, города, культуры, люди, плюс ко всему репетиции, подготовки к выступлению — есть множество вещей, про которые можно рассказать людям, чтобы они увидели, что оперная музыка — это не люди во фраках, которые кричат на тебя со сцены под огромный оркестр. Классическая музыка может быть другой, может быть веселой, развлекательной. Поэтому я стараюсь пользоваться социальными сетями, чтобы показать молодым людям, как это круто и по-настоящему весело. Например, вчера мы были в Большом театре на «Саломее» — потрясающая постановка, мне очень понравилась. Оперу поставил Клаус Гут, с которым я работал над «Роделиндой» примерно 2 года назад, и сейчас мне очень понравилась его «Саломея». Это здорово сделано, и это совсем другой вид развлечения, но да, классическая музыка может развлекать.
IE Ваша карьера в брейкдансе хорошо известна, но под одним из ваших видео я увидел комментарий, что вы выглядите, как человек, с которым можно играть в playstation ночь напролет. Вы играете в видеоигры?
ЯО Нет, к моему большому сожалению. Дело в том, что когда меня спрашивают, играл ли я в эту видеоигру, смотрел ли то кино или сериал, я не могу ничего ответить, потому что у меня нет на это времени. Я бы очень хотел, и есть много вещей, которые я бы хотел делать, но у меня нет времени. Обычно я просыпаюсь утром, работаю, и заканчиваю примерно в час или 2 ночи, потом иду спать и так повторяется каждый день. Конечно, я работаю не 24/7, я могу позвонить друзьям или иногда посмотреть сериал перед сном, но это происходит не ежедневно, поэтому да, в видеоигры я не играю.
О МУЗЫКАЛЬНОЙ КРИТИКЕ И ВНЕШНОСТИ
IE Читаете ли вы музыкальную критику после своих концертов? Или интереснее следить за комментариями в социальных сетях?
ЯО Я надеюсь, что никого не обижу этим, но я не читаю критику, это просто не для меня. Когда они пишут хорошее, это приятно. Когда пишут плохое, это тоже хорошо, потому что пока они продолжают писать — все в порядке, это давний совет, который дал мне один из моих учителей. Когда я был совсем молодым, и моя карьера только начиналась, я очень переживал из-за выступлений, особенно на конкурсах или дебютах в каком-либо театре. А после выступлений всегда выходит много прессы, особенно в Германии. Проходит премьера, и тексты выходят один за одним, и, когда я был молод, читал всю прессу и переживал: «Боже, они пишут, что мои высокие ноты не так хороши, или что мой голос слишком резкий». Я понимаю, что возможно так и есть, но я перестал читать прессу. Я постоянно работаю над своим голосом, и знаю, какие у меня слабости, поэтому мне не нужна критика. Я знаю, над чем мне нужно работать усердней, у нас есть команда: мой педагог и пианист Михал, они помогают мне развиваться и преодолевать трудности. Поэтому у меня нет необходимости слышать похвалу и критику от других людей.
IE К слову о слабостях. Я транслировал ваше выступление в Пушкинском музее около копии статуи Давида, и один из первых коментариев был таким: «Он же сам выглядит как оживший Давид». Вас давно называют то оперным Давидом, то оперным Аполлоном. Внешность важна для исполнителя? Такая реакция приносит вам удовольствие или, наоборот, раздражает, потому что люди отвлекаются от музыки?
ЯО Мы живем в мире визуальных искусств, сейчас все должно быть визуальными. Как в приложениях на телефоне: в тиктоке или инстраграме сегодня спрос на короткое видео или фото. Иногда ты хочешь запостить что-то интересное, и кроме фото добавляешь немного текста, и многие не замечают этого текста. Это, конечно, расстраивает, потому что ты хочешь сказать что-то важное, но люди часто смотрят только на обложку и не обращают внимания на текст внутри. К счастью, многим еще интересно то, что внутри, и им интересна музыка. Как исполнитель я стараюсь представить публике музыку настолько хорошо, насколько я вообще могу. Поэтому да, кто-то может отвлечься на внешность, но внешность не главное. Не знаю как это лучше объяснить... Конечно, я счастлив, что мои родители подарили мне такую внешность... Но гораздо важнее музыка, которой я занимаюсь. И ,например, я занимаюсь брейкдансом не для того, чтобы хорошо выглядеть. Брейкданс — это стиль жизни, это важная часть моей жизни, гораздо большая, чем просто хобби. Конечно, у меня нет времени, чтобы заниматься этим профессионально, но все равно — это мой стиль. Я тренируюсь, у нас есть команда в Варшаве, но я делаю это не для хорошей формы и лайков.
О ТРАНСЛЯЦИЯХ И КОНЦЕРТНЫХ ИСПОЛНЕНИЯХ
IE Многие из ваших выступлений были записаны или транслировались онлайн. Как вы относитесь к трансляциям? Опера теряет свою суть или что-то приобретает от выхода в онлайн?
ЯО Трансляции и записи — это очень сложно для артистов. Очень сложно, потому что никто не понимает, как это должно быть устроено. Потому что со стороны зрителя, тебе просто нужно включить трансляцию в нужный момент времени, и готово. А с нашей стороны обычно в день трасляции проходит репетиция с оркестром, потом у нас есть генеральная репетиция со всеми техническими особенностями, со светом, камерами, микрофонами. И только потом проходит концерт. Поэтому в один день ты трижды исполняешь один материал, и это очень утомляет, опять же, потому что нет зрителей, нет зрительской реакции. Когда кто-то чихает, сморкается, хлопает — это то, что делает выступление живым. Очень грустно выступать в концертном зале, в котором стоит гробовая тишина, это очень тяжело. Конечно, это здорово, что есть множество трансляций, что люди даже во время пандемии помогали культуре, поддерживали артистов, потому что очень важно в это непростое время сохранить культуру. Но в то же время это очень тяжело, поэтому я надеюсь, что скоро можно будет выступать в залах с 50-60% заполняемостью, как это было в Испании, это уже колоссальная разница. Мы начали ценить выступления для настоящих людей, а не для камер и микрофонов. Выступать совсем без публики — это очень тяжело.
IE Вы упомянули совместную работу с Клаусом Гутом. Сегодня вы можете сотрудничать с ведущими оперными режиссерами. Но что вы больше предпочитаете: концертное исполнение или современную режиссуру оперных спектаклей?
ЯО Я пытаюсь балансировать между разными форматами. Я даю рециталы с фортепиано, потому что это — абсолютно отдельный жанр. Конечно же, я очень люблю гастроли с оркестром, я много путешствовал вместе с Il Pomo d'Oro, Il Giardino d'Amore и другими оркестрами, вроде Les Arts Florissants. При этом оперные спектакли мне тоже очень нравятся. Поэтому я стараюсь балансировать между тремя формами таким образом, чтобы каждый год было немного от каждого. В этом смысле стараюсь быть гибким.
IE Есть ли что-то, чего вы никогда не сделаете на сцене, вне зависимости от известности и авторитетности режиссера?
ЯО Даже не знаю, я всегда обращаю внимание на доводы. Например, есть много режиссеров, которые знают, что физически я способен сделать много вещей, например, сальто назад или какое-то сложное вращение из брейкданса. Но я не делаю трюки ради трюков, поэтому если оперный режиссер скажет мне: «Вот здесь ты делаешь сальто назад» только потому, что я могу, а он хочет, тогда я отвечу: «Делай сам». Потому что всегда важно, зачем ты что-то делаешь. К счастью, я работал с очень хорошими постановщиками, и с очень молодыми постановщиками, например с Джеймсом Дарра (James Darrah), американским режиссером. Он использовал мои возможности, чтобы построить образ вокруг моего героя. Мой персонаж, беженец, он был не столько в хорошей форме, сколько энергетически заряженным, прыгучим, и это делало его более правдоподобным и реальным.
О МОСКВЕ И РОССИЙСКОЙ ПУБЛИКЕ
IE Это не первый ваш приезд в Москву. Есть ли у вас уже любимые места в городе, куда вам бы хотелось вернуться?
ЯО Проблема в том, что последний раз, когда я был здесь, был февраль, и было очень холодно. Это был концерт в «Зарядье». Очень хороший зал, был солд-аут, и публика была потрясающая. Петь для российской публики — очень здорово. Ваша сосредоченность и уважение к исполнителям, не только ко мне, ко всем, кто на сцене, — это потрясающе. Могу сказать, что это было одно из моих любимых выступлений. И, когда я пел Вивальди, то самое произведение из Экс-ан-Прованса, на третий бис, кажется, я пел — и весь зал стоял, и снимал на телефон, как на рок-концерте. Вы там были и, наверняка, помните, как безумно это было. Как будто я выступал на большом стадионе с поп-концертом, и все снимали на видео. Безумно, но мне очень понравилось. А уже в этот раз нам удалось немного погулять, вчера мы были на Красной площади, сегодня были в Пушкинском музее — очень красивое место, я надеюсь, мы успеем посмотреть больше.
ФИНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
IE И наш традиционный последний вопрос: у Льва Николаевича Толстого была большая библиотека, но когда он уходил из Ясной Поляны, он взял с собой всего одну книгу, «Братья Карамазовы» Достоевского. Если предположить, что вы повторили поступок Льва Николаевича Толстого, что бы вы взяли с собой? Это может быть музыка, книга, картина, запись, постановка. Все, что угодно, но только одно.
ЯО Oh-la-la, вот это вопрос! Что бы я взял… Я думаю, что отвечу, как гик... Я бы взял фортепиано. Потому что фортепиано — это мое личное лекарство. Когда мне кажется, что все вокруг слишком ускорилось, я сажусь за фортепиано и играю несколько простых аккордов. Это моя медитация, поэтому взял бы его.
Гастроли Якуба Юзефа Орлинского в России в 2021 году (23 мая — Санкт-Петербург и 25 мая — Москва) стали возможны благодаря компании «Винтур групп».
