Тенор Фредди ди Томмазо погружает в сладостную негу и забвение, Даниил Трифонов и Маттиас Герне представляют путь развития вокального жанра Lied, Жан-Гиен Кейра и Александр Мельников объединяют Шопена и Рахманинова, Регина Спектор размышляет об эмиграции. О лучших альбомах июня рассказывает Надежда Травина. Большинство этих альбомов сложно послушать легально, находясь на территории России, но тем ценнее становится знание об их существовании.
Академическая музыка
1. Il Tenore
Freddie De Tommaso (tenor), with Lise Davidsen (soprano), Natalya Romaniw (soprano), Aigul Akhmetshina (mezzo), Philharmonia Orchestra, Paolo Arrivabeni
«Это певец, который действительно живет и дышит каждой фразой. В его пении есть удивительно естественное, немного олдскульное качество, которое напоминает его кумиров Паваротти и Карузо...», — с такой характеристикой 28-летнего оперного певца Фредди ди Томмазо трудно не согласиться. Если и есть на свете типичный лирический тенор в самом широком меломанском понятии — то это определенно ди Томмазо. Фрак и бабочка, большая сцена и декорации спектакля, залитые солнцем улицы Рима — все это мгновенно всплывает перед глазами, когда слушаешь его новый альбом. Артист исполняет целые оперные сцены и такие хиты, как арию Каварадосси «E lucevan le stelle» из оперы «Тоска» Пуччини, арию Калафа «Nessun dorma» из оперы Верди «Турандот», а также соединяется в чувственных дуэтах с норвежской звездой Лиз Давидсен, валийской певицей Натальей Романив и нашей соотечественницей Айгуль Ахметшиной (все в сопровождении Лондонского филармонического оркестра под управлением Паоло Арривабени). Голос ди Томмазо звучит божественно красиво, погружая в какую-то сладостную негу и забвение, при всем при этом — стилистически точно и уверенно в разных регистрах. Этот релиз — идеальная презентация таланта и певческих способностей Фредди ди Томмазо, в которого, действительно, словно вселился дух упомянутых великих теноров. Любители позднеромантических опер и благородных героев, умеющих признаваться в любви так безудержно и страстно — вам явно сюда.
Оценка 5,5
2. Lieder Berg, Schumann, Wolf, Shostakovich, Brahms
Matthias Goerne, Daniil Trifonov
Новый альбом Маттиаса Герне и Даниила Трифонова — музыкантов, не нуждающихся в особом представлении, — посвящен вокальным циклам в жанре романтической немецкой Lied (что переводится как песня). «Любовь поэта» Шумана (это как раз и есть тот самый образцовый пример жанра) дуэт мыслит как повествовательный философский рассказ, в который они неспеша и загадочно-таинственно вводят слушателя. «Четыре строгих напева» Брамса продолжают эту линию, но в более сдержанном суровом ключе (все же здесь используются тексты из Библии), а «Четыре песни» Берга, еще не окончательного нововенца, словно подводят итог развития Lied в камерно-вокальном творчестве австрийско-немецких композиторов. Особняком стоят два сочинения — «Три песни» на стихи Микеланджело Буонаротти Хуго Вольфа и Сюита на стихи того же автора Дмитрия Шостаковича. Герне и Трифонову удается великолепно показать этот разительный стилистический и концептуальный контраст между циклами, один из которых воспевает красоту и любовь, а другой осмысляет прошедшую жизнь. Уверенный опытный профессионал, Герне наделяет каждый цикл некой театральностью, превращая в незримые драматические спектакли, а Трифонов в очередной раз доказывает, что он не только отличный сольный исполнитель, но и чуткий аккомпаниатор. Эту программу артисты, кстати, целиком исполняли в июне 2018 года в Московской филармонии — поскольку повторение, очевидно, будет еще не скоро, самое время послушать данный альбом.
3. Chopin, Rachmaninoff: Cello Sonatas
Jean-Guihen Queyras (cello), Alexander Melnikov (piano)
Виолончелист Жан-Гиен Кейра и пианист Александр Мельников, давние творческие партнеры, записали две виолончельные сонаты в одной и той же тональности соль минор. Одна из них принадлежит королю фортепиано Шопену (для которого виолончель была совсем «чужим» инструментом), вторая — Рахманинову, написавшему за свою жизнь довольно много камерной музыки. Такое противопоставление уже кажется интересным (учитывая, что Рахманинов обожал Шопена и даже написал Вариации на одну из его тем): можно сравнить две трактовки виолончельных партий, фортепиано (также родного инструмента для Рахманинова) и дуэта в целом, ведь, по сути, оба сочинения укладываются в концертный романтический стиль. Увы, но Кейра и Мельников не дают нам такой возможности. Оба цикла звучат практически идентично друг другу, словно Рахманинов и Шопен были братьями-близнецами. Слушая интерпретацию виолончельной сонаты Шопена, на ум приходят слова его биографа Фридерика Никса, который назвал цикл «одним сплошным болезненным усилием», а из Рахманинова музыканты и вовсе сделали романтического пылкого юношу (вторая часть его сонаты очень напоминает начало баллады Шуберта «Лесной царь»). Конечно, мастерства у исполнителей не отнять, и к технической стороне невозможно придраться, но концептуально это все звучит словно «не из той оперы». А как можно было бы интересно раскрасить шопеновский цикл, особенно, когда ты держишь в руках виолончель 1696 года и сидишь за легендарным роялем «Эрар»!
4. Hahn: Poèmes & Valses
Pavel Kolesnikov (piano)
Павел Колесников — пианист из Новосибирска, который закончил Московскую консерваторию в классе легендарного профессора Сергея Доренского. Однако стать новым Денисом Мацуевым не получилось, и парень решил перезапустить карьеру на Западе. Пока на родине ходили слухи, что он скрывается от армии, Колесников отучился в Королевском музыкальном колледже Лондона, был выбран BBC в группу молодых талантов на программу New Generation Artist, записал два альбома с лейблом Hyperion. Его дебют на лондонской сцене газета The Telegraph назвала «наиболее запоминающимся из тех, что Лондон видел за последнее время». Спустя десять лет после своего успешного старта Павел все так же активен, а его новый релиз удивляет нетривиальным выбором композитора. Это не Бах, не Моцарт, не Шопен (кого еще обычно записывают молодые музыканты?), а французский композитор Рейнальдо Ан, который известен преимущественно как автор лирических вокальных миниатюр. Колесников исполнил цикл Rossignol éperdu («Обезумевший соловей») — самое обширное фортепианное произведение Ана, состоящее из 53 коротких пьес, сгруппированных в четыре раздела (на диске представлены, правда, не все миниатюры). Если бы не указание фамилии композитора на обложке релиза, можно было бы подумать, что звучит Дебюсси: та же импрессионистская эстетика, те же красочные пряные гармонии, та же «полетная» фактура. Еще здесь записаны несколько очаровательных изящных вальсов того же Ана, уместных для какого-нибудь светского раута или богемного салона нынешней элиты. Колесников отлично понимает предназначение такой музыки, изящно и даже жеманно прикасаясь пальцами клавиш, приправляя галантное «ун-ца-ца» мягкой педалью. Найти художественную ценность в этом альбоме довольно трудно, интерпретация, в общем, не претендует на оригинальность, и в целом запись не вяжется с образом лондонской суперзвезды. Впрочем, фон для мероприятий какого-нибудь клуба «418» точно обеспечен.
Популярная музыка
5. Home, before and after
Regina Spektor
«Home, before and after» — долгожданный альбом звезды инди-фолка Регины Спектор, рожденный спустя шесть лет затяжного молчания. Релиз записан в северной части Нью-Йорка и, по словам Спектор, звучит как «самый типичный Нью-Йорк за последние десятилетия». Большая часть создавалась во время пандемии, но отголоски сегодняшней ситуации здесь также ощутимы. Бывшая жительница московского района Выхино, бежавшая с родителями в конце 80-х в США Регина Ильинична Спектор в интервью неоднократно рассказывала, каково это — эмигрировать в чужую страну: «Опыт эмиграции мне очень помогает: из-за того, что я его пережила, когда была маленькой, я чувствую определенную связь с эмигрантами во всем мире. А их ведь очень много. И почти все проходят через то же, через что прошла я, — когда в месте, куда ты приехала, не понимают тебя, твой язык, твою культуру». Этим и не только певица делится со слушателями в своем альбоме с говорящим названием «Home, before and after» (хотя записан он был задолго до известной даты). Ее задушевная, как будто нарочно примитивная манера исполнения (а еще ласковые переборы струн гитары) словно призывает быть человечнее, добрее, любить себя и своего ближнего несмотря на то, что происходит вокруг. И даже когда слушаешь первые строки трека «What Might’ve Been» — «Sickness and flowers go together / Bombing and shelters go together / Laughing and hurting go together» — Регине почему-то веришь.
6. 1st Congregational Church Of Eternal Love And Free Hugs
Kula Shaker
Британская инди-рок-группа Kula Shaker замахнулись на святое. Свой новый альбом музыканты превратили в проповедь, которую они доносят до слушателей в воображаемой церкви «1st Congregational Church Of Eternal Love And Free Hugs». «Нам просто понравились мысленные образы маленькой церкви с шаткой, протекающей крышей и большой бурей, бушующей на небесах, когда все эти крошечные люди собрались вместе, чтобы рассказывать истории, петь песни и переживать темную ночь», — говорят ребята. В этом прекрасном месте «вечной любви и объятий» звучат жизнеутверждающие треки о свободе против самодержавия, колонизаторов против индейцев, империи против демократии — причем, звучат в характерном для этой группе битловском духе. Здесь Kula Shaker в меньшей степени использует индийские мотивы и специфические инструменты, чем на предыдущем альбоме, зато в одном из треков появляется аллюзия на звучание органа. Альбом в целом выстроен по модели «Страстей» Баха: речитатив – ария / монолог «пастора» – трек. Для усиления погружения в этот не то спектакль, не то мистерию в монологах записаны даже такие «звуки бытия» как кашель, бормотание прихожан и даже уведомления WhatsApp.
8. Seven Psalms
Nick Cave
Рок-музыкант Ник Кейв, как и многие артисты, творчески осмыслил пандемию и тот страшный 2020-й, но, пожалуй, у него это получилось наиболее оригинально. Кейв записал альбом, состоящий…из семи молитв, которые он сам и декламирует под фоновую эмбиент-музыку. «Находясь в изоляции, я написал несколько псалмов или небольших священных песен — по одной на каждый день недели. Они представлены как одно длинное размышление — о вере, гневе, любви, горе, милосердии, сексе и воспевании», — комментирует артист. Музыкальное сопровождение написал его коллега Уоррен Эллис: в целом это звучит довольно кринжово и на определение «музыкальный альбом» явно не тянет. Возможно, для брутального Кейва этот проект — некий эксперимент и поиск нового формата, объединившего его два увлечения, собственно, музыку и религию. Для англоязычного слушателя и смысл, и основной месседж релиза, очевидно, будет понятен, но у нас такой медитативный монолог звучит как очередной сеанс гипноза Анатолия Кашпировского. Если вы еще не зарядили воду, самое время послушать «Seven Psalms» Ника Кейва.
Apple Music | Spotify | ВК
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
