Город, в котором провел свое детство великий импресарио Сергей Дягилев, вновь жил под девизом «не спать», а Завод Шпагина, превратившийся в Дом музыки, как и год назад, стал центром притяжения ценителей высокого искусства. Фестиваль под бессменным руководством Теодора Курентзиса за одиннадцать дней и ночей подарил 55 событий, в том числе, целых 5 российских премьер. Главная из них поставила мощную точку в этом грандиозном марафоне, не сбавляющем свои обороты даже в отсутствии западных артистов. Закрытие Дягилевского фестиваля прошло под знаком музыки Игоря Стравинского — в частности, мелодрамы «Персефона», над которой любопытно поразмыслили режиссеры Евгений Маленчев и Анна Гусева. Надежда Травина рассказывает о финальных событиях Дягилевского-2023.
Приезжая на Дягилевский фестиваль, ты, как обычно, не можешь определиться, куда бежать — либо на творческую встречу с композиторами в рамках Фестивального клуба, либо на дневной перформанс где-нибудь в необычном месте Перми, либо просто на уютную набережную, чтобы вновь осознать, что «счастье не за горами». В этом году квинтэссенция ярких событий фестиваля пришлась на его первую половину, открывшуюся концертом музыки Чайковского в исполнении оркестра musicAeterna. Это и вечер с увертюрами Вагнера и пьесой-посвящением Алексея Ретинского, представленный также подопечными маэстро Курентзиса; и клавиранбед пианиста Алексея Зуева в Доме Дягилева и там же звучание критской лиры в руках греческого музыканта Йоргаса Калудиса; и экспериментальная опера «Поэма горы», поставленная ночью на склоне у Камы; и целый ряд событий от команды Нижегородского оперного театра, среди которых, спектакль Елизаветы Мороз «Триумф времени и разочарования». Добавим к этому лекции музыковедов Светланы Савенко, Ларисы Кириллиной, развивающие игры для детей, йогу в Демидково, хоровой «Распев» для всех любителей пения, интерактив для бабушек и многое другое. Словом, Дягилевский продолжает держать курс по маршруту с названием «удиви меня»: удивляться и впитывать в себя фестивальные моменты приходилось ежедневно.
«Хэдлайнером» нынешнего фестиваля негласным образом стал Игорь Стравинский — композитор, который был тесно связан с Дягилевым и чья музыка особенно любима маэстро Курентзисом. В программе можно было увидеть целых три события, посвященных вселенной Игоря Федоровича (не считая турнира по пинг-понгу, который «воплотил в себе единение спортивной игры и игры музыки Игоря Стравинского»). В Доме Дягилева представили «Историю солдата»: сказка, отражая авторское пояснение, была действительно играемая (за это отвечали солисты musicAeterna и дирижер Дмитрий Бородин), читаемая (здесь великолепно справились актеры БДТ имени Товстоногова) и, можно сказать, в каком-то смысле совместно танцуемая.
Самым необычным погружением в мир Стравинского на фестивале стал сайт-специфик спектакль под названием «Персефона. До», который и в самом деле шел все дни, по сеансам, предваряя главную постановку Дягилевского на закрытии. Это такая классическая «бродилка», в которой группа зрителей ходят за актером-проводником по территории, пытаясь сложить в своей голове аудиальное и визуальное. Свой спектакль режиссер Евгений Маленчев и драматург Екатерина Августеняк решили провести в пространстве действующей судоверфи, в пригороде Перми, придав известному высказыванию Стравинского «ремонт старых кораблей» таким образом прямой смысл. В каком-то смысле композитор здесь также присутствовал. Публике выдали наушники, в которых звучал его голос — сначала на английском, затем его сменял голос режиссера Адольфа Шапиро, читающего за Стравинского на русском. Воспоминания, выдержки из писем и, самое главное, подробный рассказ о замысле «Персефоны» переплетались с электронным саундом композитора Рубена Антоняна. Зрители оказывались то рядом с баржей, то садились на берег Камы, то самостоятельно изучали эту интереснейшую локацию, будто бы созданную для всякого рода иммерсивных вещей. Прогулка с Персефоной и с гидом-Стравинским длится не больше часа, но и этого достаточно для впечатлений. Иногда возникало ощущение незаполненности действия — паузы между перемещениями длились достаточно долго, отчего развитие будто бы тормозилось (приходилось просто стоять и слушать голос Стравинского). В целом, от «Персефоны. До» хотелось бы большего взаимодействия с территорией судоверфи и большей вовлеченности публики в спектакль. Вспоминается похожий спектакль на Дягилевском фестивале от легенд — немецкой театральной компании Rimini Protokoll. Там группа людей по центру Перми, от кладбища до торгового центра, совершала по требованию проводника в наушниках определенные действия, и все они естественно и логически выстраивали канву «бродилки».
Венчали этот фестивальный оммаж Стравинскому спектакли режиссера Анны Гусевой, которая год назад на том же Заводе Шпагина поставила мистерию Орфа De temporum fine comoedia. Визуально диптих «Персефона. Симфония псалмов» будто бы продолжал ее. Это и все та же невероятная по воздействию световая концепция художника Ивана Виноградова, и выпуклая эффектная сценография Юлии Орловой, напоминающая работы группы AES+F, и хореография Анастасии Пешковой, построенная на полифонии смысловых жестов. Анна Гусева взяла за основу не просто миф о Персефоне, а ритуальность в целом, акцентируя сцены обрядов и другие эпизоды с участием «древнегреческого» хора, комментирующего трагедию. Не нарратив и повествование, а попытка показать публике некую вневременную историю одной женщины, о которой также указывали абстрактные туники Гоши Рубчинского — пожалуй, главная идея спектакля. В его центре, конечно же, сама дочь Деметры и Зевса, оказавшаяся в царстве мертвых. Эту роль на себя блестяще примерила солистка musicAeterna dance Айсылу Мирхафизхан, поразившая и невероятно пластичными хрупкими движениями, и актерской игрой, и французским прононсом. Если партия Персефоны у Стравинского разговорная, то в партиях жреца Эвмолпа (Егор Семенков) и Плутона (Александр Челидзе) вокальных трудностей хоть отбавляй, что, впрочем, не смутило солистов, которые безупречно справились со своими задачами. Как всегда, восхищали хор и оркестр musicAeterna, расположившиеся в некой оркестровой яме. Теодор Курентзис добился от музыкантов легкого, почти прозрачного звучания, усиливающего возвышенную атмосферу. В то же время, каждая группа инструментов подчеркивала любой драматический поворот этой мелодрамы, в качестве пролога к которой прозвучала мистерия самого маэстро — смесь электроакустической музыки, инструментальных призвуков и шепота.
«Симфония псалмов», которую публика увидела после антракта, вообще-то не предполагает сценического действия и всегда исполняется в концертном виде (как недавно, например, в Большом зале консерватории командой musicAeterna). Однако Анна Гусева решила визуализировать смысл библейских текстов, лежащих в основе сочинения, показав идею равенства людей перед Богом. В фокусе внимания — огромный экран, на котором появляются и исчезают лица молодых, пожилых, темнокожих, полных, худых людей (видеохудожники — Алан Мандельштам, Михаил Мясников, Филип Шейн). Их эмоции — от безудержной радости до рыданий — словно дублировали текст, звучащий у хоров (в том числе, у детского хора «Весна»). На сцене демонстрировалась картина, отсылающая к Тайной вечере: исполнители сидели за длинными столами, держа в руках свечи. Пронзительное, наполненной атмосферой таинства действо, завораживало — прежде всего, своей музыкальной стороной, воздействующей гораздо правдивее и сильнее, чем этот причудливый контрапункт лиц.
