С 18 сентября по 30 октября в Москве прошел «Студия Фест» — фестиваль, посвященный 30-летию ансамбля «Студия новой музыки». В него вошли концерты и творческие встречи, открытие выставок, презентация книги, которые своего рода подводили итог деятельности коллектива за эти годы. Мероприятия охватили такие площадки как Большой и Рахманиновский залы Московской консерватории, Московскую филармонию и Дом Культуры «ГЭС-2». Публика услышала ведущие сочинения российского и западного авангарда XX века, музыку молодых композиторов, а также российские и мировые премьеры новейших опусов. Надежда Травина побывала на фестивале и делится впечатлениями.
Фестиваль открылся концертом в Рахманиновском зале консерватории — в родных стенах «Студии новой музыки». В программе объединились сочинения, которые ансамбль уже исполнял в разные годы — можно сказать, репертуарные «хиты», демонстрирующие мастерство солистов. Это «Завод» Мосолова и «Рельсы» Дешевова в переложении для камерного ансамбля — образцы музыки эпохи урбанизма и индустриализации прошлого века; и «Посвящение Онеггеру» Юрия Каспарова — тонкая и вместе с тем сложно структурированная пьеса профессора Московской консерватории, и недавняя новинка Владимира Тарнопольского «Форсаж», которая словно воспроизводила движение двигателей; Parovoz-Structures Алексея Сюмака — тонкий и поскрипывающий оммаж, изображающий ход паровоза. Большую половину вечера занял культовый цикл Фаусто Ромителли Professor Bad Trip, в котором сочетание электроники и акустических инструментов создало ощущение психоделического вайба, ирреального и пограничного состояния. И все же это сочинение заметно выбивалась из программы — и не только потому, что и по стилистике, и по идейному замыслу имела мало общего с этим оммажем музыкальному урбанизму. Такие концептуальные, электроакустические вещи, требующие особой пространственной акустики, наиболее комфортно «обитают» в лофтах или клубах, нежели строгом академическом зале, в котором их воспринимать довольно сложно даже тем, кто знаком с такой музыкой не понаслышке.
Центральный концерт в Большом зале был посвящен музыке к балетным спектаклям композиторов начала XX век. Юбиляры словно решили отказаться от радикальности, авангарда и эпатажа, чем немало удивили многих. В программе «Пикассо. Дягилев. Балеты» объединились балеты, созданные по инициативе великого импресарио, с декорациями великого художника: «Треуголка» Мануэля де Фальи, «Парад» Эрика Сати и «Голубой экспресс» Дариуса Мийо. Музыканты озвучивали видеозаписи на большом экране, висящем над сценой — там в лайв-режиме транслировались видео реконструкции спектаклей «Русских сезонов» в исполнении трупп Europa Dance и Grand Opéra. Получился необычный синтез концерта и показа кино — символично, ведь когда-то в Большом зале в дневные часы действительно крутили фильмы.
В один из дней фестиваля состоялась презентация хрестоматии «Путеводитель по расширенным инструментальным техникам». Ее авторы — солистки «Студии новой музыки» Анастасия Табанкова и Ольга Галочкина — рассказали о новых возможностях гобоя и виолончели, а также представили программу, максимально ярко раскрыв alter ego классических инструментов. Еще одна презентация —на этот раз книги Юрия Каспарова — была адресована, в первую очередь, студентам Московской консерватории и всем, кто исполняет новую музыку. Композитор и автор пособия заявил о новой координате — темброфактуре — занявшей главное место в современном музыкальном пространстве, подкрепив свою лекцию аудио-примерами.
Не обошлось на «Студии Фесте» и без ожидаемых премьер: российской — это был цикл Лучано Берио Laborintus II, и мировой — это была партитура Владимира Горлинского «За светом. Путешествие для ансамбля». Сочинения Берио — в принципе большая редкость для программ столичных концертов и то, что «Студия» исполнила его концептуальный постмодернистский опус, пробравшись сквозь стилистический и коллажный «винегрет», уже достойно самых высших похвал. Вместе с юбилярами на сцене находились также хор Intrada и чтец Никола Дориа, который максимально точно копировал интонацию либреттиста Эдоардо Сангвинети, участвовавшего в самой первой записи. Что касается хора, то их звучание казалось несколько смазанным и чересчур театрализованным: тексты Данте, фрагменты Библии, стихи Паунда, Элиота превращались в мелодекламационные монологи, что нарушало спокойно-абстрагированный характер музыки. Новая же пьеса Владимира Горлинского стала настоящим поклоном «Студии новой музыки»: композитор исследовал здесь как природу ансамбля, так возможности соло, учитывая технические возможности инструментов и даже апеллируя к личности каждого солиста. В этой масштабной по звучанию пространственной партитуре, заставляющей вспомнить и «Путеводитель по оркестру» Бриттена и даже «Петю и волка» Прокофьева, Горлинский дал возможность блестяще проявить себя всем, без исключения, артистам «Студии новой музыки», которые играли даже на распиленных металлических автомобильных рессорах.
Завершал «СтудиюФест» концерт в честь 80-летия композитора Фараджа Караева — так сказать, получился юбилей в квадрате. Местом встречи «Студии новой музыки» и публики был выбран Актовый зал Дома Культуры «ГЭС-2», который в меньшей степени подходил перформативным пьесам программы, нежели гигантский Проспект, также использующийся как площадка для выступлений. Концерт строился как спектакль в жанре инструментального театра: режиссер Алексей Смирнов уже делал со «Студией новой музыки» похожие проекты. Музыканты перемещались по сцене и во время исполнения, и между номерами: связующим «звеном» этих действий стала пьеса «Вечное возвращение» Виктора Екимовского: кларнетист Никита Агафонов воспринимался как живой рефрен, иллюстрируя собой название сочинения. В программе объединились как произведения Фараджа Караева, так и его коллег по «Ассоциации современной музыки-2» — композиторской группе, созданной еще в 90-е. Прозвучала пьеса их лидера и основателя «Студии новой музыки» Владимира Тарнопольского «Сто дней одиночества», написанная в период пандемии, а также миниатюра «Путь» Александра Раскатова. Финальным аккордом концерта стал «маленький спектакль» «Посторонний» Караева, в которой также участвовал Камерный хор Московской консерватории и тенор Юрий Ростоцкий. В этом абсурдистском и одновременно философском сочинении хор выполнял функцию комментатора, вступая в диалог с солистом, который воспроизводил текст Ивана Ахметьева.