В ДК «Рассвет» состоялся сольный концерт скрипача Ивана Наборщикова. В атмосфере темноты, загадочности и таинства музыкант исполнил сочинения для скрипки соло, созданные композиторами разных эпох. Каждое из них по-своему отражало концепцию программы «Краткая история меланхолии», которая отсылала одновременно и к спектру чувств, и к фильму Ларса фон Триера. Публика стала свидетелем тонкого романтического высказывания, рожденного в диалоге музыканта со скрипкой. Надежда Травина делится впечатлениями.
Имя Ивана Наборщикова еще не широко известно в музыкальных кругах: молодой музыкант только в этом году окончил Московскую консерваторию. Впрочем, за годы учебы он успел зарекомендовать себя как опытный участник разных оркестров: ему довелось даже поработать с Теодором Курентзисом, стать частью коллектива musicAeterna. И не только: Иван сотрудничал с такими мэтрами как Джованни Антонини, Томас Зандерлинг, Юрий Ткаченко, Владимир Онуфриев, а также успел получить золотые медали XI и XII Молодежных Дельфийских игр России и Гран-при II Международного конкурса Art Talents в Москве. Ко всему прочему нужно добавить, что Иван также пишет музыку — пока что камерную, скрипичную, которая близка ему самому. Одна из его пьес — Соната для скрипки соло — прозвучала на концерте в ДК «Рассвет». Чувственная лирическая миниатюра отсылала к стилистике Баха и Изаи, но в то же время обнаруживала в себе индивидуальность музыкального языка.
Концерт строился как диалог прошлого и настоящего, но ощущался как единое целое — его можно сравнить с путешествием по ленте времени, где каждый слушатель проживал собственную историю. «Подобно знаменитой гравюре Дюрера Melencolia I, концерт можно воспринимать на нескольких уровнях познания. Для меня важно показать меланхолию во всех ее проявлениях, так как в современном мире это понятие очень размыто», — признавался Иван в одном интервью. Скрипичные пьесы, звучавшие фактически без перерыва, были буквально пропитаны эмоциями и чувствами, которые таит в себе феномен меланхолии — светлую печаль, беспричинную грусть, тоску, уныние, страх, безысходность, одиночество... Это обнаруживалось не только в Танго-этюде No. 4 Астора Пьяццоллы (чья музыка во многом олицетворяла вышеперечисленное), но и в таких, казалось бы, антиромантических, ультрасовременных опусах как Xnoybis (I, III) Джачинто Шельси и Ноктюрн для скрипки соло Кайи Саариахо. Для исполнения пьесы Шельси Иван Наборщиков, кстати, сменил скрипку — следуя замыслу композитора, взял другой инструмент, настроенный на нужную звуковысотность. А в «Прелюдии памяти Д. Шостаковича» Альфреда Шнитке музыкант внезапно…раздвоился — звучание скрипки было слышно не только со сцены, но и позади зрительского партера. Впрочем, все оказалось гораздо прозаичнее: исполнение второй скрипичной партии сочинения Шнитке было заранее записано на магнитофонную ленту, а на концерте раздавалось из колонок.
В игре Ивана Наборщикова органично сочетались бережное, внимательное отношение к звуку и высококлассная техничность, присущая только опытному музыканту. В атмосфере темноты (на сцене только горел «уличный» фонарь) его было практически не видно, поэтому публика могла концентрироваться только на исполнении. Иван продемонстрировал свое умение переключаться от стиля к стилю, от эпохи к эпохе, весьма точно подчеркивал характерные исполнительские скрипичные приемы, штрихи, динамические оттенки в сочинениях. Это было проникновенное, сугубо личное высказывание, переданное публике со всей искренностью, сквозящей в каждом звуке. Завершившая этот удивительный вечер Пассакалия Бибера, построенная на бесконечно повторяющейся нисходящей мелодической линии «плача», поставила если не окончательную точку в финале «Краткой истории меланхолии», то задумчивое многоточие — продолжение следует?
