Англичанин Моррисси впервые выступит в Москве
Папа брит-попа
Стивену Патрику Моррисси недавно исполнилось 50. Даже странно, ведь кажется, что мэтр живет на Земле вечно – настолько велико его значение для всей современной музыки. Хотя в нашей стране, где в суперзвездах часто ходят фигуры, мягко говоря, дутые, его искренне любили и знали относительно немногие. Зато все прочие сходили с ума по хард-рокерам Nazareth, всегда считавшимися локальными шотландскими артистами, восхищались Modern Talking, фактически не известными за пределами Германии, а в новом тысячелетии фанатели от H.I.M.– скромного финского экспорта, к которому равнодушна остальная Европа, не говоря уж про Америку.
Уальд и гладиолусы
Официально признанный вторым после Боба Дилана рок-поэтом, он еще и главный ткач пестрого лоскутного одеяла под названием «Брит-поп». Но об этом, впрочем, чуть позже. Начинал Стивен как простой панк-рокер в родном Манчестере. Но скоро бурливший в душе музыканта океан страстей подтолкнул его к созданию группы принципиально нового типа - The Smiths. С точки зрения музыки, это был осовремененный английский рок 60-х - Моррисси и гитарист Джон Марр как бы проследили, что стало бы со стилем, если бы не существовало все подмявших под себя «Битлов» и «Роллингов». А вот тексты – жутковатый, но безумно красивый концентрат болезненных образов, циничных афоризмов и парадоксальных политических заявлений. Дебютная пластинка Hand in Glove с ее завуалированными гомосексуальными аллюзиями наделала немало шуму на британской инди-сцене и приковала внимание общественности к самому Моррисси. Элегантный и порочный, эксцентричный и обаятельный, он демонстративно выходил к публике со слуховым аппаратом и неизменным букетом гладиолусов. Артист открыто признавался в любви к Оскару Уальду и официально давал обет безбрачия. К моменту выхода второго альбома Meat Is Murder в 85-м The Smiths были, возможно, самой популярной командой Великобритании, а их солист – самой одиозной фигурой рожденного им брит-попа. «Музыканты – не совсем люди, - говорил Моз (так называют его поклонники - ВД) ошарашенным журналистам. - Я, к примеру, наполовину сделан из папье-маше». Многие верили. Его признали своим и геи, и ультра-левые экстремисты, и даже британские поклонники Гитлера. А Нэнси Синатра, которой он написал несколько песен, как-то обмолвилась, что не встречала мужчины, целующегося лучше!
Страх и ненависть в Манчестере
Что всегда поражало в Мозе, так это резкий контраст между джентльменской внешностью и хулиганской натурой. Самое интересное - для того чтобы сорвать выступление нелюбимой команды или разгромить люкс роскошного отеля, ему не нужны были алкоголь и наркотики (хотя, конечно, было бы наивно думать, что они совсем прошли мимо него). О его многочисленных романах также ходили легенды – здесь Стивен не делал разницы между мужчинами и женщинами, главное, чтобы человек был хороший. Или, наоборот, ну очень нехороший. Даже в видавшем виды Манчестере Моррисси ходил в записных скандалистах, но преданные фэны и многочисленные эпигоны прощали ему все. Не простили они лишь распад The Smiths. О причинах этого события тогда много говорили, как, впрочем, говорят и поныне. Вероятнее всего, ими стали творческие разногласия между Моррисси, отрицавшим любые законы шоу-бизнеса, и Марром, стремившимся к мейнстриму. Была такая грустная шутка: главная мечта англичан 1987 года - The Smiths воссоединяются, королева свергнута, а новым гимном единодушно избрана There Is A Light That Never Goes Out (один из главных хитов группы).
В ответ на недовольство фэнов Моз выпустил блестящий, хотя и непонятный массам сольник с говорящим названием Viva Hate («Да здравствует ненависть»), впервые возглавивший не только британские, но и американские чарты. «Пепел поп-культуры уже повсюду, - откровенничал Моррисси. – Мы просто не способны пока его увидеть».
Его третий альбом Your Arsenal также имел колоссальный успех в Америке, а выступление в Holliwood Bowl в 1993-м сравнивали с фурором, произведенным здесь же тридцать лет назад «Битлами». Но тут Моррисси в очередной раз удивил весь музыкальный мир. Он объявил, что с родным городом и вообще старой доброй Англией его ничего не связывает, кроме обид и друзей-предателей, и он решил остаться жить в Лос-Анджелесе. Впрочем, потом музыкант смягчил свое высказывание, ставшее от этого лишь более горьким. «Прошлое давно умерло, но это не значит, что оно было плохим».
Осень Патриарха
В Калифорнии англичанин остался на долгие годы. Он поселился в особняке, где раньше проживала великая Грета Гарбо, тоже из числа его кумиров. Со свойственным ему презрением к чинам и наградам, Моз запирался в студии, экспериментировал со стилями и жанрами, постепенно окучивая и хард-рок, и гитарную волну, и реггей, и рокабилли.
Его скандальный характер мешал ему поработать дольше одной пластинки с рекорд-компаниями и найти приличного менеджера. Зато бывшие коллеги удачно выкачивали из него деньги. В результате новых песен почти не было слышно, хотя и на новой родине, и в Англии Моррисси по прежнему был кумиром миллионов. И даже те факты, что он отказался нюхать гладиолусы, смотреть кино и есть мясо, их никоим образом не смущали.
Дэвид Боуи записал с ним дуэт. Боно, официально считавший Моза своим учителем, как-то сказал: «Он родился не в ту эпоху, для которой был предназначен его дух. И я рад, что Бог допустил эту ошибку». А другой его ученик, Ноэль Галлахер из Oasis, оказался еще откровеннее: «Что бы ты ни написал про любовь или ненависть, он тебя переплюнет. Потому что он лучший автор текстов на моей памяти». Да и наши Татушки оказались девушками дальновидными: будучи с концертами в Англии, перепели хит Моза How Soon Is Now? Они прекрасно понимали, кто по-настоящему популярен в этой стране и каков самый короткий путь к сердцу британского меломана.
Неожиданно для многих три года назад Моррисси словно пробудился от спячки, подарив нам неожиданно сильный, свежий, экспериментальный Ringleader of the Tormentors. А затем переиздал несколько своих старых дисков, щедро снабдив их песнями, сочиненными за годы калифорнийского затворничества. И, наконец, в этом году вернулся на родной остров, где на старейшем британском лейбле Decca выпустил новый, девятый по счету сольник Years of Refusal. Для записи была собрана сильнейшая команда музыкантов: достаточно упомянуть легендарного гитариста Джеффа Бека, трубача-виртуоза Марка Ишэма и басиста Сола Уокера. На обложке папа брит-попа появился с младенцем в руках. Не важно, что это был сын не его, а концертного менеджера: Моз, похоже, обратился к вечным ценностям. Сейчас альбом уверенно шествует по чартам мира, сам мэтр скромно называет его «удачным», а раскрутку его, как водится, проводит, игнорируя правила шоу-бизнеса. И сам выбирает города и страны, где хотел бы выступить. И среди них Москва, где он еще ни разу не был.
В заключительной балладе альбома I'm OK By Myself («Я доволен собой ») есть такие слова: «Где-то остался мой след, и мне этого достаточно. Я принадлежу только себе, и этого достаточно!». Великий скандалист и романтик по-прежнему самодостаточен, служит лишь музыке и не требует ничего, кроме понимания. А этого у нас хватает.
1 июля, 19:00, «Б1 Maximum»
