«Свиное» нашествие продолжается. В Москве клиентов лейбла Pork теперь наверняка можно услышать чаще, чем в родной Англии. Порки, Марк Блиссенден, теперь вот Эндрю Бёрделл (он уже приезжал в сентябре) – участник порковской тяжелой артиллерии проекта Baby Mammoth. Другой участник группы Марк Блиссенден тоже был в Москве осенью и отыграл сэт в клубе «Культ».

Внимательные любители интеллектуальной электронной музыки вдумчиво слушали и решили – халтурит. И играл он с компакт-дисков, и сводил плохо, и дух не захватывало. Обиделись, в общем. Подумали, что он российского слушателя не уважает. А ведь как любили и надеялись. Baby Mammoth ведь группа добротная, альбомов выпустил целое море, и притом неплохих. Музыка у них эклектичная, участники подружились на почве deep house и в целом балансируют на грани оного с изысканным джаззи-даунтемпо. Недавно пригласили в группу джаз-гитариста и живого барабанщика, так что в творчестве легких путей они тоже не ищут.

Я вот о чем. Любовь в России к лейблу Pork recordings сродни той, что была у нас же с немецкой группой Scooter или с французской певицей Патрицией Каас. Грубо говоря, этих исполнителей горячо любили россияне и никто в целом мире кроме нас о них и не знал. Еще чуть раньше было достаточно одного телеэфира, чтобы исполнитель стал мегапопулярным в целой стране (Демис Руссос, Roxett, Europa). Или помните джентльменский набор пластинок фирмы «Мелодия» в коллекции каждой советской семьи?

Ситуация повторилась, напомнив такие слова, как менталитет и пережитки. Несколько положительных рецензий в модном журнале в 1995 году воспроизводили эффект одного телеэфира в 1985-м. Только масштабы поменьше: электронная сцена все-таки более камерная и закрытая. Однако все это пришлось лишь к слову. DJ Burdy любят в России только как музыканта и участника не первой в своем роде, но и далеко не последней группы Baby Mammoth.