- Тамара, Вы поете практически с пеленок...
- Да, я очень рано начала петь. Моя мама помнит те моменты, когда я, еще совсем малышка, совершенно серьезно пела баллады о любви, толком не понимая значения слов. Но, как рассказывает мама, исполняла я их с большим чувством. А сейчас… иногда я ощущаю себя маленькой девочкой, которую публика еще помнит по ансамблю “Мзиури”, а иногда опытной дамой. На сцене так много выстрадано и пережито, что порой кажется: мне больше лет, чем записано в паспорте.
- Многие исполнители кардинальным образом меняют свой имидж, чтобы завоевывать молодежь. У вас нет такого желания?
- Мне очень нравится певица Шер – ее песни всегда в духе времени, можно сказать, она же создает модные веяния в мире музыки. Когда я слушаю ее, Барбру Стрейзанд или Людмилу Гурченко, мне все равно, сколько им лет. Сила их личности, их дар затмевают все. Я просто наслаждаюсь их искусством. Другое дело, что хочется им подражать, ведь сцена любит красоту, молодость, тайну. За собой, безусловно, следить надо, надо меняться, но не любыми путями. Измени я своему драматическому направлению – и мои слушатели огорчатся. Лучше я буду идти в ногу со своим поколением и не буду пытаться стать популярной на дискотеке.
- У вас образ серьезной певицы. Это ваш придуманный имидж или ваша сущность?
- На сцене и в жизни я совершенно разная. Меня даже часто на улице не узнают. Приглядываются, обратив внимание лишь на знакомые черты лица. В жизни я веселый подвижный человек. А академизм, который отличает меня на сцене, может быть, продиктован консерваторским образованием. Когда мне было восемнадцать лет, я выпестовала в себе такой образ, он понравился публике и остался со мной навсегда. Лучше я его буду развивать и украшать его, чем менять. Классика она же вне времени и вне веяний моды. Раньше моя манера исполнения была более сдержанной. Теперь я стала старше, а взрослая женщина кардинально отличается от барышни. Я стала более эмоционально исполнять свои песни, созрела даже для исполнения баллад.
- Тамара, кто Ваша публика?
- Интеллигентные люди. Совершенно неважно, сколько им лет. Важен их разум.
- На сцене все еще испытываете волнение?
- Не то слово! Особенно если идет прямая трансляция по радио. Тогда я говорю своим музыкантам: “Ответите за каждую ноту!”
- Вам никогда не хотелось уехать работать на Запад?
- Когда-то я работала во Франции, где познакомилась с гениальным Мишелем Леграном. Это было лучшее, что со мной могло произойти. Я не могу сказать, что, к примеру, американский шоу-бизнес не для меня. Просто так сложилась жизнь.
- Вы знаете, что означает Ваша фамилия?
- Красный Бок. Ее дал моим предкам царь на поле битвы. Как гласит семейная легенда, в XIV веке мой предок, героически сражаясь за независимость Грузии против турок, был ранен. Его, окровавленного, и прозвали Красным Боком.
- Что собой представляет Ваша семья?
- Моя семья – это мама, мой сын и супруг Сергей.
- Тамара, говорят, будущий муж Вас лечил?
- Да, была такая история. Сергей – хирург от Бога. Действительно, я попала к нему в отделение и была его пациенткой. Его чарам поддалась, правда, лишь когда выздоровела. Мы встретились уже в зрелом возрасте, поэтому друг друга не переделываем, а принимаем такими, какие мы есть. Самое важное то, что мы улавливаем нюансы в настроении друг друга. Сергей – самый главный мой утешитель. Ведь семья – это единственное место, где можно обнажить душу.
- Хорошо, что Вы с ним занимаетесь разными делами?
- Это абсолютно неважно. Главное - понимать друг друга. Мы оба состоялись в профессии, а такие люди обычно обладают мощной позитивной энергией. Она скрепляет союз.
- Чем занимается Ваш сын? Какой он?
- Наверное, каждой маме кажется, что ее ребенок – самый лучший. Александру 16 лет, он оканчивает Британскую школу в Москве. К моей радости, у него хороший музыкальный слух и голос. Но он не будет заниматься музыкой, для одной семьи два певца слишком много. Как настоящий джентльмен, Александр оставит музыку мне, а сам займется чем-нибудь другим. Сандро никогда не был заброшенным ребенком, с двух лет он ездил со мной на гастроли. Он, как сын военного, исколесил большое количество городов в разных странах. Сандро хорошо говорит по-грузински, по-русски, знает традиции разных народов. Он всегда рос в духе свободы, доброты и любви. Три поколения нашей семьи живут вместе, и это благодатно сказывается на сыне. Он очень добрый, открытый человек. Я рада, что в нем есть тот стержень, который позволяет выживать в наше такое непростое время.
- Тамара, Вы уже столько лет на сцене. Наверное, случались какие-то накладки или даже казусы во время выступления?
Почему-то вспомнила, как однажды забыла слова гениальной грузинской песни “Сулико”! Это был уже второй концерт за день, мы совершенно измотались, и вдруг такой казус! Я, понимая, что зал все равно ничего не заметит, даже если я слова перевру, напряглась и занервничала, поскольку не понимала, что происходит с памятью. Повернулась к гитаристу, который накануне после концерта очень здорово распевал “Сулико” и распивал грузинское вино, и… вспомнила все слова! Такой построился ассоциативный ряд, что я даже удивилась. Он меня спас от конфуза!
- Я слышала интересную историю про Вас. Якобы однажды Вы шли по Нью-Йорку с каким-то важным спутником, и он был шокирован, когда увидел толпы поклонников, просящих у Вас автографы. Оказывается, он знать не знал, кто Вы такая!
- Этим спутником был мужчина из Ирана. Он друг моих родственников. В его представлении женщина, если уж она не в чадре, то хотя бы должна помалкивать. Что я и делала всю дорогу. Потом он несказанно удивился, узнав, что у меня серьезное музыкальное образование, что я известная певица, которую знают не только на родине. Он пригласил нас в ресторан, а там стали подбегать люди ко мне за автографом. Ему даже в голову не пришло, что “superstar”, как меня называли поклонники, ходит запросто по улицам и ведет себя просто. Он потом спросил: “А почему же Вы не сказали, кто Вы?”.
- Тамара, что в Вас осталось от восточной женщины?
- Самое лучшее (смеется). Любовь и уважение к своим родителям и детям, гордость, которая всегда воспитывается в кавказских девочках. Хотя с гордостью женщине обычно бывает довольно трудно жить. Но именно это качество определило мой сценический образ.
- А как же покорность?
- Она скорее присуща более восточным народам. Грузинки не очень покорны. Хотя нас так воспитывают, что мы умеем держать равновесие между нужной долей терпения и гордости. Нельзя позволять себя унижать, но нельзя быть и агрессивной. Многие женщины страдают оттого, что им нельзя показывать свою силу. Они плачут по ночам, многое терпят ради детей и по большому счету несчастны. Но это присуще любой женщине независимо от ее национальности.
- Тамара, а вас можно назвать сильной женщиной? Вы плачете по ночам?
- Моя профессия абсолютно исключает слезы в подушку. За прожитые годы на сцене я очень многому научилась. Это и противостояние и жизни, и жанру, и всему тому, что происходит вокруг. Может быть, это и дает то, что люди называют силой. Хотя по сути своей я скорее проповедую хрупкость, нежность, чувства Серебряного века. В своей профессии я достаточно сильная, иначе я не выдержала бы эти годы на сцене. А в жизни я другая. К счастью, у меня есть такое роскошное право - быть слабее, чем мои муж и сын. От них я получаю почести и защиту. В жизни я более избалована, чем в профессии. Иногда я себя не узнаю - такая появляется порой жесткость и сила. Воспитание, которое мне дали в детстве, спасает меня. Оно устанавливает рамки поведения, которое мне обычно свойственно.
- Какое самое большое в Вашей жизни разочарование?
- У царя Соломона было кольцо с надписью “Все пройдет”. Он часто смотрел на него, ведь и царей постигают неудачи. У меня тоже есть подобный талисман, который мне помогает при приближении черной полосы жизни. Что-то случается, я смотрю на этот предмет и использую мудрость предков. Разочарование проходит, я забываю о нем, и нет смысла вспоминать.
- Какие люди Вам наиболее неприятны?
- Люди обладают коварным свойством надевать разные маски. Пока разберешься, какое у человека истинное лицо, годы пройдут. Не скажу, что я хороший физиономист, но людей чувствую. Всегда обращаю внимание на глаза, жесты, пластику рук. Мне очень нравятся люди открытые, талантливые, добрые. Мужчина же должен быть решительным. Мне это очень нравится.
- Такой тяжкий грех, как уныние, Вам знаком?
- Да, особенно осенью (смеется). Я же живой человек и, конечно, иногда впадаю в уныние. Но стоит появиться рядом Сандро, все невзгоды куда-то улетучиваются. Врывается молодая энергия, которая меня лечит. Но еще больше от этого греха лечит ответственность перед сыном. Ребенок не должен видеть свою мать в слезах, в печали. Моя мама, у которой очень непростая судьба, никогда при мне не плакала - и это правильно. Это дало силы и мне. Сандро – человек, который всех нас возвращает к реальности жизни, наполняет дни энергией солнца.
- Вы так тепло говорите о сыне! Не хотелось бы родить второго ребенка?
- Все от Бога. Это такая святая тема, что о ней не то что говорить, думать надо аккуратно. Я очень радуюсь, когда женщины рожают по трое-четверо детей. Рождение ребенка – такая великая тайна, что я даже гипотетически не представляю, что сейчас смогу опять стать мамой. Когда родился Сандро, я была очень молодой, все было иначе.
- Ваш путь на Олимп – это подарок судьбы или тяжкий труд?
- Это симбиоз определенных человеческих качеств и тяжкого многолетнего труда. Кем бы я ни была, верю, добилась бы многого. Это судьба у меня такая, добиваться во всем успеха!
- С каким цветком Вы могли бы себя сравнить?
- С моей любимой гвоздикой. Это символ долголетия и особой энергетики. Гвоздика – это опытная и вечно молодая женщина.
