- С чего для вас начался джаз?
-Для меня джаз начался в 1965 году, когда я впервые официально выступил на Втором московском джазовом фестивале. До 1992 года я работал в государственных оркестрах, по 13 – 15 лет в каждом. Сейчас не состою на службе у государства, у меня появились новые интересы. Например, уже семь лет я сотрудничаю с музыкальным салоном “Аккорд”, что на Нижней Масловке. Провожу там мастер-классы, занимаюсь с молодыми музыкантами, веду цикл “Мастера джаза”: приглашаю в гости наших лучших музыкантов.
Для меня джаз – это ощущение радости. Говорят, джазмены – люди особенные, у них на все свой взгляд, своя реакция, свое видение мира. Иногда даже спрашивают, нормальные ли это люди. Я же думаю, что это люди, наделенные Божьим даром: только у джазменов есть данное свыше ощущение “джазности”.
- Это как-то отражается на повседневной жизни?
- Я живу обычной жизнью: семья, дом, машина и… джаз. Имущество у меня старое, ветхое, никаких особняков и “Мерседесов”. 41-й “Москвич” и старый тещин дом. Забиваю, приколачиваю, копаю. Вот это моя повседневная жизнь.
- Джаз может проявляться не только в музыке?
- Я так увлечен, что никогда не интересовался тем, в каких еще видах искусства звучит джаз. В моей жизни было два интересных проекта, в которых мы пытались соединить музыку с поэзией. Мой папа, гитарист Алексей Алексеевич Кузнецов, работал в Москонцерте и организовывал выступления, на которых игра на гитаре сопровождала чтение стихов. Иногда я тоже принимал в этом участие. Звучал дуэт гитар, а замечательный чтец Вячеслав Сомов декламировал стихи Николаса Гильена, Пабло Неруды, Гарсиа Лорки. Это не джазовая поэзия, но интонации и ритмы этих стихов были в чем-то созвучны джазу. Очень интересно! Сейчас вместе с Валентином Никулиным мы ведем цикл “Джаз и поэзия”. Был блестящий концерт в Большом зале консерватории, в котором кроме Никулина участвовали Ольга Остроумова и ансамбль “Джаз-аккорд”. На последнем концерте сезона в Музее им. Глинки пела молодая певица Аня Бутурлина. Поэзия и музыка прекрасно дополняли друг друга.
- Кто оказал влияние на ваше становление как музыканта?
- Все началось дома. Папа играл на гитаре. У нас часто собирались музыканты. Здесь я и начал играть. Кстати, свою первую “халтуру” я сыграл не на гитаре, а на барабанах. Я их очень любил и пару лет был барабанщиком. Кое-что я перенес в манеру игры на гитаре. В конце 50-х, в старших классах школы и после ее окончания, я стал слушать по радио программу знаменитого Уильямса Канновера “Час джаза”. Все джазмены нашего времени увлекались ею. Тогда я услышал “Оскар Питерсон трио”, Рэя Брауна, гитариста Хербелса, игра которого показалась мне наиболее близкой к тому, чем занимался мой папа. Я стал срочно искать его записи. Это был мой первый заочный иностранный педагог, если можно так сказать. Конечно, и папа передал мне все, что знал. В результате сформировалась моя манера игры: ритмическая с мелодическими отрывками.
- С годами ваш стиль исполнения изменился?
- Я отношусь к тем музыкантам, которые играют в одном и том же стиле всю жизнь. Считаю, что это неплохо. Например, нельзя сказать, что легендарный Луи Армстронг был стилистически многогранен. Он просто сразу нашел свое направление и до конца его придерживался. Я тоже нашел свой стиль и не пытаюсь его менять. Видимо, я так устроен. Нахожусь в мейнстриме, с удовольствием играю блюз, боса нову.
- Ваш отец был очень известным гитаристом. Выбор инструмента был предопределен?
- Один раз родители решили познакомить меня со скрипкой. Папа расстроил ее, чтобы проверить мое прилежание, и оставил меня дома заниматься. Я, естественно, даже не взял инструмент в руки. Однако родителям сказал, что играл. Когда папа взял скрипку, то легко разоблачил меня: скрипка осталась такой же расстроенной. На этом эксперимент закончили. Потом были попытки игры на контрабасе, но у меня рука не подходит для игры на этом инструменте. Поскольку учиться по классу джазовой гитары было в то время негде, меня определили в училище Октябрьской революции по классу домры. Я провел там четыре года, выучился играть на этом народном инструменте, не оставляя занятий на гитаре. После училища пошел в Оркестр радио и телевидения, где сменил своего папу.
- А правда, что домру вы по окончании училища разбили?
- Конечно, я не разбил ее вдребезги, поскольку отношусь к инструментам уважительно. Но положил ее на шкаф и больше никогда не доставал. Домра – не мой инструмент, и это было ясно с самого начала.
- Вы много играете с другими музыкантами. Почему джазмены так любят играть вместе?
- Джаз предполагает общение между музыкантами. Люди берут инструменты и “говорят” друг с другом на языке музыки. Когда общение плодотворное, для джазмена это наивысшее удовольствие.
- С кем у вас сложились наиболее удачные творческие союзы?
- Мы прекрасно играли с гитаристом Николаем Громиным. Наш дуэт существовал с начала 60-х годов. В последнее время хорошо работаем с аккордеонистом Владимиром Данилиным. Джазовый аккордеон – это редчайший инструмент, а Данилин –уникальный музыкант мирового класса. Не могу не упомянуть отличного импровизатора - пианиста Игоря Бриля. Мы с ним часто выступаем вместе. В последнее время я люблю играть дуэтом с контрабасистами, иногда приглашаю музыканта с духовым инструментом, скажем, тенор-саксофоном, - получается трио. Не могу не вспомнить безвременно ушедшего саксофониста Станислава Григорьева - мы выступали с ним в составе трио и квартета.
- А с Алексом Ростоцким?
- Раньше мы много играли дуэтом: бас-гитара и гитара, а сейчас к нам присоединился Владимир Данилин. И у нашего трио есть программа “Once I Loved”.
- Вам по душе идея проведения джазового фестиваля в саду “Эрмитаж”?
- Конечно! Свежий воздух дает большую энергетику. У нас в Москве не так много возможностей играть под открытым небом в центре города. А по всему свету таких фестивалей множество. Фестиваль раз от разу становится интереснее. Появились деньги для приглашения зарубежных музыкантов. Я надеюсь, что “Эрмитаж” порадует нас и на этот раз.
- В театр, кино ходите?
- Нет, не успеваю. Лишь иногда смотрю телевизор. Едва хватает времени на собственное творчество: надо столько продумать, выучить, сыграть. Потом есть же дети и внуки. Чтобы сыграть все, что я хочу, нужно много времени. А оно летит быстро. Слава богу, я еще востребован. Мне нравится, когда звонит телефон и меня приглашают выступить. Для меня это самое большое счастье.
