Группа «Сплин» играет почти десять лет, их альбом «Новые люди» – уже седьмой по счету, а Александр Васильев все тот же. Глядя на его недельную щетину и усталые глаза, легко веришь, когда он утверждает, что у него нет никакого артистического имиджа.

– Саша, чем занимался «Сплин» в последнее время?

– Мы записывали альбом. Это 12 абсолютно новых песен. Света Сурганова из «Ночных снайперов» записала свою партию, ее скрипка будет на одном из треков. Еще записывались музыканты из группы «Квартал», до этого был квартет скрипачей. В такой компании и работали. Это все наши друзья, я даже не считаю их сессионными музыкантами.

– Говорят, ваш первый диск «Пыльная быль» записывался в необычных условиях: в каком-то питерском театре, подпольно. Чем была вызвана секретность?

– Просто мы не платили за эту студию, приходилось сидеть там по ночам. Если бы начальство узнало, были бы проблемы. Наш басист Морис – Саша Морозов – работал там звукорежиссером. Кстати, эта сверхсекретная обстановка определила выбор покупки первого инструмента. Это была драммашина, которая заменила живого барабанщика. Если бы настоящий ударник там долбал, тут же прибежал бы вахтер, и скандала было бы не миновать. 

– Надо сказать, что деньги на инструменты вы странно зарабатывали: ночью сидели на студии, а днем перегоняли машины из Финляндии. Бизнесменили по молодости?

– Да какой это бизнес! Самое начало 90-х, я работал техником сцены в театре, зарплата маленькая, вот и калымили, как могли. Берем машину в Финляндии за 200 долларов, продаем за 600. По тем временам, кстати, неплохо зарабатывали.

– Тебе не жаль, что первые ваши три пластинки так и остались малоизвестными?

– Это естественно. Мы только учились играть, пробовали свои силы.

– Ты очень болезненно отреагировал на неуспех альбома «Альтависта». «Сплин» даже прекратил концертную деятельность на полгода…

– Да не так уж болезненно я реагировал. И тем более никто искусственно не прекращал концерты. Пойми, не рассчитывал я заранее на успех или не успех «Альтависты», просто судьба у нее такая. Даже вроде бы потенциально хитовая «Пил-курил» не получила широкой известности. Но все равно альбом важен для меня как некий переходный этап в жизни группы. В нем впервые появились флейтист Яник Николенко и ударник Сергей Наветный. «Сплин» стал другим.

– Ты как-то говорил, что пишешь тексты «на раз» и больше к ним не возвращаешься. Откуда же профессиональный уровень твоей поэзии?

– Не знаю, насколько мои стихи профессиональны, но действительно лучше песню писать сразу от начала до конца, в одном настроении. Снаряд дважды никогда не ляжет в одну и ту же воронку. Я потом не могу вернуться к начатой песне и дописать ее, поэтому таких «половинчатых» композиций у меня скопилась целая тетрадь.

– Ты один из немногих артистов, кто откровенно говорит на тему алкоголя. Песню ему посвятил, публично заявлял, что идея совместного проекта с «Би-2» пришла с похмелья. Такая откровенность – это часть Васильева-артиста или Васильева-человека?

– Я не считаю себя артистом, потому что никогда не играю роль. У меня нет имиджа. Наоборот стараюсь максимально сохранить себя и на сцене, и в жизни. И если я говорил об алкоголе, то не вижу ничего в этом стыдного. Из уст очень многих творческих людей я слышал, что похмелье – идеальное состояние для сочинения чего-либо, и я с этим согласен. Приходит некая раскованность: и юмор становится острее, и мысли лучше крутятся. «Сплин» – вообще группа не пьющая, а выпивающая. Выпивать приходится часто, но это никогда никому из нас не мешало.

– А правда, что ваш продюсер Пономарев категорически запретил вам пить и курить?

– Никто не может нам что-нибудь запретить.

– Ты почти все песни посвятил своей жене. В том числе всенародно любимую «Мое сердце». А как тогда поддерживать образ секс-символа?

– Не нужно его поддерживать. Нужно жить жизнью, которая у тебя есть, и все у тебя будет. Если я начну что-то поддерживать от балды – это будет искусственно.

– У вас перед альбомом вышел сингл...

– Это не моя идея. Продавать сингл придумала выпускающая компания. Они увидели, что в хит-парадах песня «Гандбол» на первых местах, и давай пластинки быстрее шлепать. Хотя на сингле много свободного места, и мы забиваем его мультиками с Масяней и видеоклипами.

– Кстати, про песню «Гандбол». Это шутка?

– Достаточно циничная шутка.

– А гандболисты не обидятся?

– Я с ними не разговаривал еще.

– Вот если бы ты спел «футбол», это был бы гимн…

– Да не хочу я писать гимны, я же не Сергей Михалков. Я вообще чураюсь всех общественно-политических движений и телодвижений. Если бы я спел «футбол», это была бы банальность. Все ждут в припеве «футбол», а вот фиг вам!

– Правда, что в песне «Орбит «без сахара» была заменена строчка…

– (Резко перебивая): Нет, неправда! Ни одна строчка не была заменена. Никогда и ни по чьей прихоти! Если бы я хотел спеть «ненавидит тех, кого трахала» вместо «о ком плакала», я бы и спел, не сомневайся.

– Откуда же слухи?

– Люди додумывают. Слухи – это нормально. Иначе неинтересно было бы песни слушать. А так в «Орбите» есть щекотливый момент: слово должно быть, но оно специально пропущено. Людям интересней додумывать, чем услышать все сразу.

– А как насчет инцидента в Южно-Сахалинске? Газеты после вашего приезда трубили о том, что вы разнесли полгостиницы, уборщицы плавали в крови – это тоже слухи?

– Ну, чуть-чуть мы действительно погромили номера... От стресса. Последний концерт тура, нервы не выдержали, у нас ведь совсем не было опыта тогда. Еще вчера спокойно ездил в метро, а тут такая слава на голову свалилась: 22 концерта в месяц, каждая собака тебя знает, жуткий прессинг со стороны СМИ. Просто нервы сдали. Мы живые люди и тоже совершаем ошибки. Если это была самая большая ошибка в нашей жизни, то и слава богу!

– Говорят, на концерте «Аквариума» тебя однажды избила милиция…

– Да, был случай. У нас с Гребенщиковым были общие знакомые, они провели меня на концерт. Я закурил на трибуне, не зная, что это запрещено. Пришли два милиционера, вытащили меня в фойе и отходили дубинками. Борис очень расстраивался, потому что «Аквариум» и драки – вещи несовместные. Но я не держу злости ни на милиционеров, ни на их дубинки.

– Напоследок несколько слов о новом альбоме. Какой он?

– С одной стороны, это продолжение «25-го кадра». Новая планка, новая высота, которую мы взяли. По текстам он немного сильнее. И звучит на порядок лучше – ярче и разнообразнее.