Долгое время пародии считались исключительно мужским делом. С появлением Елены Воробей пародистам волей-неволей пришлось потесниться.

– Лена, Воробей – это фамилия или все-таки псевдоним?

– Псевдоним. Несколько уважаемых людей, желая помочь моей карьере, придумывали мне сценическое имя. Вспомнили, что фамилия Пиаф переводится как «воробушек». Владимир Винокур посмотрел на меня и сказал: «Сходится на 100%!» Моя настоящая фамилия длинная, трудно запоминается, зато переводится очень красиво – «дерево жизни».

– Пародировать вы начали уже в детстве?

– Я, как завороженная, смотрела кино. Мир, где все поют и танцуют, казался волшебным. Очень хотелось очутиться там. Записей в доме было немного – Высоцкий и Пугачева, их голосам я и пыталась подражать. Сбегая по лестнице, пела – голос в подъезде звучит, как через микрофон. Соседи говорили: «Артистка бежит!»

Голоса учителей я не копировала, зато умела подделывать их подписи. Перед тем как нести дневники на подпись родителям, класс сдавал их мне. Кстати, в третий раз поступая в театральный институт, я решила, что меня не возьмут по причине «старости» (мне было уже восемнадцать!), и… подделала свидетельство о рождении. Однокурсники целый год относились ко мне как к ребенку. Потом я раскрыла свою страшную тайну.

– А почему вас не принимали в институт?

– Все студентки высокие, ладные, стройные – героини. А я смешная, маленькая… Не каждому мастеру, набирающему курс, нужен такой персонаж.

– А в театре вы потом работали?

– Я служила в театре БУФФ. Эстрадой занялась потому, что с моим амплуа острохарактерной героини у меня были простои. Когда много свободного времени, у меня начинается депрессия. И я решила выступить на конкурсе актерской песни имени Андрея Миронова. Получила приз зрительских симпатий. Я показывала попурри из песен фильма «Кабаре». А потом поехала на конкурс эстрадных исполнителей «Ялта – Москва – Транзит».

– Где забрали все призы…

– Это было очень неожиданно, я рассчитывала максимум на провод от видеомагнитофона! После конкурса я сбежала, как Золушка! Вернулась в театр, хотя понимала: это бег на месте. Выход был один: сжечь мосты, заняться сольным проектом.

Как раз в это время появились «Рождественские встречи» Аллы Пугачевой. Это полумистическая история. Алла Борисовна стала мне сниться: кулисы, я подхожу, она что-то мне говорит... Потом в Петербург приехал Укупник с программой, которую поставила Пугачева. Я сообразила, что по логике вещей режиссер должен быть за кулисами, и перед концертом проникла в «Октябрьский». И – чудо: Пугачева идет по коридору одна! Ноги не идут, язык онемел. Я лепечу: «Алла Борисовна, вы меня не знаете…» Пугачева говорит: «Почему, знаю. Это ты выиграла конкурс «Москва – Ялта – Транзит»? Чем занимаешься?»

Мы проговорили 20 минут. Потом я приехала в Москву, показала ей свои песни. Алла Борисовна сказала: «Забудь о любовной лирике, Леночка! Вспомни, с чего я начинала. Я тоже была смешная и победить могла только с помощью одной вещи – юмора». Я послушалась совета и в «Рождественских встречах» дебютировала с песней «Ушки у Андрюшки».

– И тут к вам пришла слава?

– Нет. Как говорит Алла Борисовна: «Мое дело – вас пригласить, ваше – использовать момент». Я опять бездарно упустила свой шанс. Снявшись в программе, вернулась в Питер. Лишь когда мои коллеги по театру Гена Ветров и Юра Гальцев прописались в «Аншлаге», раздался звонок. Гена сказал, что Винокур ищет актрису для своего театра. Я приехала. «Пародии делать можешь?» – спрашивает Винокур. «Не знаю, сейчас попробую», – говорю я, выворачиваю наизнанку пиджак и пою: «Я вышла на Пикадилли». Винокур: «А Пугачеву?» Показала Пугачеву. «Хорош на болотах гнить (Лена говорит голосом Винокура). Перебирайся к нам!»

– Долго вы работали в театре Винокура?

– Ни дня. Для юбилейного вечера Винокура и Лещенко я предложила свой номер. После выступления ко мне подошел генеральный продюсер центра «АРС» Александр Достман и предложил делать… сольную карьеру. Владимир Натанович, человек мудрый и сам прошедший весь этот путь, сказал: «В добрый час!» Так родилась актриса Воробей.

– Как оценивают знаменитости пародии на себя?

– Алла Пугачева, увидев меня в образе себя, сказала: «Привет, Воробей! А паричок-то фиговенький!» Дианочка Гурцкая спрашивает при встрече: «Леночка, когда на меня пародию сделаешь?» Любовь Успенская сказала: «Пескову не разрешаю меня пародировать, а тебе можно!» Как-то на концерте была Маша Распутина. Смеялась. Но, конечно, артисты над чужими образами смеются больше.

– Вы никогда не пытались в личных целях «притвориться», например, Аллой Пугачевой?

– Нет, но на одном концерте Борис Николаевич Ельцин принял меня за Пугачеву и сказал сидевшей рядом Нани Брегвадзе: «Надо же, как Аллочка похудела!»

– Однажды в «Аншлаге» вы рискнули выступить с пародией на Регину Дубовицкую.

– У человека, который дал такой номер в эфир, с чувством юмора все в порядке.

– Как вы относитесь к «Аншлагу»?

– Многие эстрадники не любят эту передачу, критикуют форму подачи материала, ведущую. Я всегда отвечаю: «Зато у передачи есть свое лицо!» Это мой театр, там у меня есть возможность показать новую работу. Я этим дорожу.

– К тому же это прекрасная реклама.

– Мелькание на экране – еще не гарантия народной любви. А вот когда люди подходят после концерта и говорят: «Вы наша любимая актриса, мы каждый раз ждем, что вы еще этакое выкинете», – это дорогого стоит.

– Кого труднее всего пародировать?

– Мужчин. Понизить голос очень сложно. Поэтому я большое значение уделяю слову, тексту. Моя новая пародия на Бориса Моисеева называется «Я сошел с ума, мне нужна она!» А у большинства наших певиц голоса прокурены и поэтому похожи. Очень сложно сделать пародию на Валентину Толкунову: у нее чистый, звонкий голос. До меня никто не пародировал Ларису Долину, воспроизвести сильный вокал очень сложно. Но труднее всего сделать хороший «вкусный» непошлый анекдот!

– Вы сами пишете тексты?

– Да. Сидеть на старом материале я не могу: песни забываются, выходят из моды. Нужно брать новые.

– На сцене вы часто меняете костюмы. Случались ли какие-то накладки?

– Пару раз у меня слетала юбка. Люди не понимали, казус это или так было задумано. Однажды в Швеции я этого даже не заметила. Спереди мой наряд выглядел как сарафан «а-ля рюсс», а сзади – только завязки. Они развязались. Я допеваю песню, поворачиваюсь, и зал видит мой неприкрытый тыл. Публика поняла это как подтекст: богата Россия голосами, но голозада...

– Александр Песков как-то говорил, что женщина не должна заниматься пародией…

– Я в роли клоунессы чувствую себя великолепно. Мне нравится, когда люди улыбаются.