Знаменитый композитор и пианист Антон Батагов, долго не выступавший вживую, вернулся к активной концертной деятельности, придумывает новые программы и выпускает альбомы. Об этом, а также о том, что вообще сегодня следует слушать, Батагов рассказал «ВД».
О НОВОМ АЛЬБОМЕ, ЗАПИСАННОМ СОВМЕСТНО СО ЗВЕЗДОЙ WORLD MUSIC ЯНЧЕН ЛХАМО:
Янчен принадлежит другой традиции, к тому же не знает нот. Она поет самое разное: мантры, распевы, молитвы, народные песни. А сочиняет так: приходит в голову мелодия — напевает. Потом еще раз. Так намечаются контуры мелодии. Мы работали в импровизационном режиме: она напевает текст, я — за роялем. За всю жизнь я много раз менял направление движения: пианист, композитор... А импровизация всегда была частью моей сочинительской работы, особенно когда писал для кино и телевидения: там многое сделано просто из импровизаций. Знаете, как скульптор берет заготовку и отсекает лишнее. С импровизацией то же самое: отсекаешь ненужное. Либо добавляешь нужное. Так и сейчас.
О ЛЮБИМЫХ ИСПОЛНИТЕЛЯХ
Янчен на Западе, после того как она покинула Тибет, раскрутил Питер Гэбриэль. Я, надо сказать, большой его поклонник. Альбом OVO — это шедевр. Но его не оценили по достоинствуни рокеры, ни классические музыканты, которые вообще мало что знают за пределами своего жанра.
Есть рок-музыканты (да и просто люди), которые в свои 30 старики. Есть люди, которые вообще никогда и не жили. Есть те, кто не взрослеет — их подавляющее большинство. Есть творцы, которые создали гениальную вещь в 20 лет, а потом всю жизнь делали энергетически слабое подобие. И есть обратное явление: люди, которым 60 с чем-то, играют, как на пластинке, и при этом абсолютно свободны и никому ничего не доказывают. Как группа Yes, чей московский концерт меня в свое время просто поразил! Тот же Ян Андерсон из Yes или Роберт Плант — они в 90 лет будут еще сильнее. А Филип Гласс или Стив Райх? Это вообще люди без возраста.
ОБ ИЗВЕСТНОМ ВЫСКАЗЫВАНИИ ДЖОНА КЕЙДЖА «КОГДА Я ГОВОРЮ О МУЗЫКЕ — Я ГОВОРЮ О ЗВУКЕ, КОТОРЫЙ НЕ ОЗНАЧАЕТ НИЧЕГО»
Это не высказывание композитора и музыканта, которое нужно рассматривать с профессиональных позиций. Такой парадокс в прежние времена можно было услышать от алхимиков, а сегодня — от буддистов.
С чего началась классическая музыка? Европейские композиторы брали канонический текст, имеющий конкретное значение в христианской богослужебной практике. Вся музыка резонировала с церковной реальностью. Все, вплоть до Баха и даже немножко позже. Духовное в музыке имело вполне осязаемые параметры. Если же мы говорим об инструментальной музыке, без текста, то все очень условно. Трудно говорить, что эти звуки означают: они «означают» только в том случае, если у данного композитора/исполнителя есть настоящий талант и настоящая энергия. Причем анализировать это невозможно, можно либо чувствовать, либо нет.
Но, строго говоря, Кейдж прав: звук не может и не должен ничего выражать. Мы все заряжаем своей энергией: только тогда звук что-то выражает, причем как глубокие духовные продуктивные вещи, так и нечто крайне вредное и разрушительное. Собственно, духовная миссия Кейджа в том, чтобы показать людям: все, что вы понапридумывали, — пустое. Проехал грузовик — его шум ничем не хуже, чем звук скрипки.
О ВОЗВРАЩЕНИИ К КОНЦЕРТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Здорово вернуться к тому, чего я не делал с 1997 по 2009 год, то есть к концертным выступлениям. Пригласили вот в Пермь на Дягилевский фестиваль...
О РЕПЕРТУАРЕ
Совершенно неважно, что играть. Есть просто состояние правды — если его в себе поддерживать, то можно извлекать любые ноты из любого инструмента. Теодор Курентзис, например, достиг этого состояния. Феноменальный дирижер, а не просто очень-очень хороший. Он, как Рихтер: что бы ни играл, у него везде правда. Играет Верди — абсолютная правда. Такое переживание, ради которого вся эта музыка имеет смысл.
О ТОМ, ЧТО СЕЙЧАС СЛУШАЕТ
Птиц. Сейчас день, их почти не слышно. Утром и вечером они в садике у меня поют. Лес — через улицу. Верхний конец Манхэттена. Именно в этом месте состоялась роковая сделка, когда белые люди купили Манхэттен у индейцев. Энергетически очень сильное место. Когда живешь на природе, то там издавать музыкальные звуки и слушать музыку как-то стыдно.
фото: Аня Роз
