Три вечера подряд в «Le Club» играет Рой Харгроув. В конце 80-х на джазовой сцене появилась группа молодых афроамериканцев с совсем еще юным трубачом Роем Харгроувом во главе. Неоконсерваторы из круга Уинтона Марсалиса сразу подняли их на щит: мол, здравствуй, племя младое, вроде бы и незнакомое, но идущее такими хорошо знакомыми путями, по которым движется сам маэстро Марсалис. Харгроув казался идеальным воплощением той идеи, согласно которой джазу не надо было идти дальше Майлза Дэйвиса образца 1967 года: электрический джаз-рок, с одной стороны, и анархический фри-джаз, с другой.

16-летнему трубачу дают престижную премию; он один за другим выпускает на фирме «Novus» диски в стиле хард-бопа 1950-х. Потом подписывает контракт с «Verve», которая окружает его самыми лучшими из ветеранов мейнстрима и даже устраивает встречу на сцене с самим Марсалисом. За альбом 1997 года «Гавана» Харгроув получает «Грэмми». И – о ужас! – в начале XXI века образцово-показательный Рой отращивает дредлоки, надевает «треники» с кроссовками и даже заказывает себе синего цвета трубу – совсем как у Майлза Дэйвиса «электрического периода». Более того: вызывающе называет свою группу RH Factor. Харгроув записывается с хип-хоповыми знаменитостями: Common, D’Angelo, Erykah Badu, Q-Tip. И хотя все они, конечно, в поездки с проектом RH Factor не ездят, его новой молодежной команде аплодирует любая аудитория.