Отзывы о "Концерт Владимира Юровского"

Начался очередной (седьмой) фестиваль «Истории с оркестром» Владимира Юровского. Что за чудесный концерт!
Поразительная личность – это дирижер! Непонятно, как ему хватает сил, времени, энергии, фантазии на все, что он делает...
В первом отделении стояли «Живопись» Эдисона Денисова и «Ноктюрны» Клода Дебюсси. Юровский изящно и изысканно почтил память выдающегося композитора советских времен, 90-летие которого приходится на нынешний год.
Во-первых, концерт открывала прекрасная оркестровая пьеса Денисова «Живопись». Во-вторых, в заключение концерта звучали «Песни и пляски смерти Мусоргского в оркестровке для баса с оркестром опять-таки Денисова.
Но было еще «в-третьих»...
Начиная концерт, дирижер произнес свое обычное вступительное слово – главным образом про связанные с программами даты. А потом заявил, что «Живопись» Денисова сыграют два раза. Один раз перед Дебюсси, а потом после. Сначала будет просто попытка послушать новую музыку (в зале, думаю, не очень много было людей, которые ее слышали и помнили), а потом – еще раз в сопоставлении с музыкой французского композитора, очень важного для Денисова...
Рядом со мной сидел человек с ученой степенью по нейрофизиологии.. – «Вот правильно, так и надо делать, – пробухтел он. – Усвоить столько новой музыки с одного раза мозг не в состоянии»...
Да, конечно, не в состоянии, но только не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь делал так на концерте...
Перед вторым прослушиванием Юровский рассказал, что «Живопись» посвящена творчеству художника Бориса Биргера, друга Эдисона Денисова. Художника, примерно так же глобально выламывавшегося из советской стилистики, как и композитор... Под рассказ проецировали на экран фотографии друзей. А под музыку – картины Биргера: Натюрморт, Портрет Денисова, Красную комнату, Светящуюся обнаженную – полотна, непосредственно связанные с тем, что звучало... В начале и в конце – «мазки» нежные, полетные, неуловимые, почти как акварель, а в середине – угрожающий из мрака мощный тромбонный вой и сольный тусклый стон контр-фагота...
Вспоминаю – и звучит в голове... С двух раз-то мозг справился гораздо лучше...
Восхитительно интересно рассказывал Юровский про Дебюсси. Как, оттолкнувшись от Вагнера, стал еще в конце XIX в. писать музыку ХХ-го. Как исповедовал обращение к звучаниям природы вместо выдуманных людьми сложных приемов классической музыки... Как в «Облаках», притягивающих (если в небе) медленной переменой форм, он использовал изобретенный Мусоргским прием смены интервалов... Что прототипом «Празднеств» были скорей всего официальные мероприятия в Булонском лесу, что там слышны уже и Равель, и Прокофьев... Раньше не думала, а и правда – слышны... Что морские глубины «Сирен» совершенно необходимо исполнять в конце (как правило, играют только два первых ноктюрна) для равновесия замысла...
Звучало это все прекрасно, и особенно мне понравились как раз сирены, т.е. женская группа Камерного хора московской консерватории. По замыслу Дебюсси, хор здесь – один из инструментов оркестра, и вот это вышло очень красиво; пели чутко, точно, прозрачно, таинственно... Да и вообще, что Дебюсси – не импрессионист вовсе (у него никаких мимолетных настроений, все внятно и определенно), а скорее – символист, потому что наделяет природные картинки символическими смыслами...
Во втором отделении звучали два композитора трагической судьбы: Модест Петрович Мусоргский (1839-1881) и Бернд Алоис Циммерман (1918-1970). Несчастный германский композитор, угодивший между двух музыкальных эпох, путавшийся в ложных идеологических штампах своего времени, глубоко страдавший всю жизнь германский фронтовик, покончил счеты с жизнью в 52 года.
Прозвучали его оркестровки двух фортепьянных пьес Мусоргского: «На южном берегу Крыма» и «В деревне»... Создавая их, Циммерман подчеркивал, в первую очередь, то, что русский композитор – предтеча искусства ХХ века... – это сказал Юровский.
Чудесные просто пьесы (не помню, чтоб я их слышала когда-то раньше), и очень странная для моего уха оркестровка, непривычная, не своя... В какой-то момент мне показалась, что и оркестру она тоже непривычна, ему трудно... Но как же интересно было слушать (и играть, наверное) этого приближенного к нам Мусоргского!
Потом исполняли пьесу самого Циммермана «Тишина и движение вспять», одно из последних его сочинений, 1970 г. Барабан отбивает джазовый ритм... В аннотации он связывается с биением сердца... Мне показалось, что это ритм похоронной процессии... Сын услышал еще и мерный стук уходящего поезда...
Потрясающая музыка нисхождения во мрак небытия, откуда вспять – невозможно. Странный, как будто случайный или гротескный набор инструментами: три виолончели и контрабаса, одна скрипка, один альт, аккордеон... Барабан, духовые... «Воспоминание» о большом оркестре – как прекрасно сказано в аннотации...
И еще самодельная «поющая пила», тягостный вой которой на ноте ре, т.е. D (deus, между прочим, начинается с этой буквы) перекликался в моем сознании и с тромбонами денисовской «Живописи», и с последовавшими за Циммерманом «Песнями и плясками смерти».
Вообще-то Мусоргский сочинил этот вокальный цикл для разных голосов под фортепьяно. Но есть традиция петь одним голосом (в версии Денисова – бас), музыку в этом случае приходится транспонировать. Страшные песенки на стихи Арсения Голенищева-Кутузова артистично исполнял Ильдар Абдразаков.
Смерть мужского пола (der Tod – согласно немецкой романтической традиции) разными оттенками звука уговаривала несчастную мать больного ребенка, прекрасную девушку, замерзающего пьянчужку... И превращалась наконец в ужасающего «Полководца»...
Опять чего-то мелькнули «Красная комната»... Тромбоны...
Это ж надо – составить такую программу!
Мрачновато, да. Но «разве бывает веселая музыка?» – люблю эту фразу Шуберта...
На фестивалях Юровского, кроме всего прочего, – качественные программки. Аннотации пишет композитор Антон Сафронов, очень квалифицированно. Причем в чем-то они с Юровским совпадают, а в чем-то – и нет. Разное рассказывают.
На фестивалях Юровского публика грамотно аплодирует. После «Колыбельной» какие-то, видать, оперные поклонники Абдразакова всплеснули вроде бы ладошками, но дирижер их мгновенно унял жестом...
Все три концерта «Историй с оркестром» обещают транслировать и записывают,. Вчера был восхитительный аншлаг, но если на завтра и воскресенье, появятся какие-то билеты свободный – бежать надо на эти концерты, просто бежать!
Там будут еще «Маленькие трагедии» Шнитке, «Скупой рыцарь» Рахманинова... Будет «Борис Годунов» в исполнении артистов прошлогодней парижской постановки... Никогда не исполнявшееся сочинения Юрия Буцко.
И, совершенно точно, будет не просто много хорошей музыки, будет масса открытий – про нее.