Своими пустынными городскими пейзажами и изолированными фигурами знаменитый американский художник Эдвард Хоппер отражал одиночество и отчуждение современной жизни. Но пандемия придала его работам новое, зловещее значение.
Последнюю неделю люди все чаще собираются онлайн — общаются, учатся, проводят деловые встречи, а вечерами даже выпивают через приложения видеосвязи. Изображения людей, поддерживающих социальные отношения, даже оказавшись запертыми дома, рисуют теплую картину солидарности в вынужденном одиночестве — всех вместе, хоть и по одному. Но в социальных сетях циркулируют и гораздо менее обнадеживающие образы. Некоторые люди говорят, что теперь мы все существуем внутри картин Эдварда Хоппера. И, похоже, не имеет значения, внутри какой именно.
Действительно, сходство на лицо. Мы холодно отстранены друг от друга, сидим у наших одиноких окон, выходящих на жутковато опустевший город, — ровно как та самая женщина, сидящая на своей кровати в «Утреннем солнце», или другая, смотрящая из эркера в «Утро на Кейп-Код».
«Сейчас каждый из нас — картина Эдварда Хоппера» — уже вирусится новый мем на англоязычных просторах интернета. Одинокая женщина в заброшенном кинотеатре, мужчина в своей современной квартире, одинокий рабочий в пустой конторе и люди, сидящие далеко друг от друга за столиками закусочной. В случае с мемами, трудно сказать, являются ли они серьезным отражением действительности или бойкой шуткой. Но давайте попробуем взглянуть на происходящее серьезно.
Если мы действительно все сейчас являемся героями картин Эдварда Хоппера, неизбежен кризис одиночества, который может стать одним из самых серьезных социальных последствий COVID-19. Потеря прямого контакта с человеком, с которым мы солидарны, может быть катастрофической. По крайней мере, это то, что Хоппер хотел донести нам через свои работы. Этот художник, родившийся в штате Нью-Йорк в 1882 году, сделал уединение и изоляцию своими главными темами. В 1920-х годах, когда писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд вел хронику вечеринок джазового века, он рисовал людей, которые выглядели так, как будто их никогда в жизни на вечеринки не приглашали.
Современная жизнь воспринималась Хоппером враждебно. Ему не требовалось пандемий, чтобы изолировать персонажей своих картин. Холодные стеклянные окна, возвышающиеся городские здания, где каждый живет в автономных квартирах, заправочные станции посреди пустырей — ткань современных городов и ландшафтов является для художника машиной, которая производит одиночество. При этом люди выглядят потерянными и не понимают, чем себя занять.
В искусстве старых мастеров одиночество всегда имеет свою плюсы. На гравюре Альбрехта Дюрера «Святой Иероним в келье» ученый отшельник выглядит совершенно непринужденно в своем хорошо спроектированном «домашнем офисе» с личными книгами, личным столом и и даже личным любимым львом. В свою очередь, романтик отправляется на прогулку на картине Каспара Давида Фридриха «Странник над морем тумана» в поисках величественного уединения, чтобы поглотить возвышенную природу, не тронутую вмешательством человека. Он счастлив сам по себе.
Но это не те образы, что отражают сегодняшней день. В них нет ужаса, и «ужас» — не слишком сильное слово для определение работ Хоппера. Одним из самых больших поклонников художника был Альфред Хичкок, который заимствовал с полотна художника неоготический особняк Бейтса для своего фильма «Психо», — старый дом, изолированный железнодорожной колеей.
Мы все надеемся бросить вызов ужасающим видениям Хоппера — изображениям отчужденных, раздробленных людей. Мы стараемся выжить как сообщество. Но, по иронии судьбы, мы должны предпринимать эти попытки, оставаясь в изоляции. И это может быть главным бичом текущей войны против нового вируса — необходимостью постоянно притворяться, что все в порядке.
Поскольку главный месседж Хоппера заключается в том, что современная жизнь может приводить к экзистенциальному одиночеству, люди в его работах одинаково изолированы, как в закусочной или ресторане, так и в окнах своих квартир. В этом он типичен для модернистского искусства. Эдвард Мунк уже до Хоппера показал в своей кошмарной работе «Вечер на улице Карла Юхана», что толпа может быть очень одиноким местом.
Сегодня мы просто лучше скрываем изоляцию, которая, по мнению этих художников, определяет современное состояние. В обычное время мы тоже сидим в кафе одни, за исключением того, что теперь у нас есть мобильные телефоны, чтобы мы могли подпитывать иллюзорное ощущение, что находимся в обществе. Дело в том, что современность бросает массу людей в городской образ жизни, который полностью отрезан от общности, которая когда-то была нормой.
В доиндустриальные времена сцены крестьянской жизни на полотнах Брейгеля показывали мир, в котором практически невозможно быть одному. Кухни забиты, а карнавалы — кошмар для тех, кто ведет уединенный образ жизни. Глядя на картины Брейгеля, нетрудно понять, почему многие люди так неохотно отказываются от посещений ресторанов и баров. Это последние пристанища шумного брейгельского прошлого.
Мы выбираем современное одиночество, потому что хотим быть свободными. Но теперь искусство Хоппера ставит перед нами сложный вопрос: когда свободы современной жизни уничтожаются чем-то извне, вроде пандемии нового вируса, что остается, кроме одиночества?
